Штундист Павел Руденко
Шрифт:
минуту выбили его из колеи. Но он вскоре оправился.
– Нет, – сказал он. – Поднимающий меч от меча и погибнет. Христос не велел никого
преследовать. Это все попы выдумали из корысти и злобы.
– Ну вот, и у вас попы выдумают, – заметил Валериан вполголоса, как бы про себя.
– Какие же у нас попы? – возразил Павел. – У нас нет попов. Лукьян разве поп был?
– О нет, – поспешно сказал Валериан. – Лукьян не был попом, и вы попом не будете. Вы
пока апостолы.
испокон века велось. Апостолы посеют, Петры да Павлы, Луки да Лукьяны. А потом приходят
отцы Василии да Паисии пожинать плоды. Таков уж, видно, предел людям положен, и ничего
против этого не поделаешь, – сказал Валериан, чтобы закончить разговор.
Но ни этих недомолвок, ни этого сдержанного тона душа его молодого спутника не могла
выдержать.
– Ну, так что же, по-вашему? – вскричал он. Валериан не тотчас ответил. Он колебался. Ему
жаль было разбивать стройное миросозерцание и нарушать душевный мир этого хорошего,
симпатичного парня. Но жаль ему было оставить такого способного и обещающего человека
топтаться в том, что он считал бесплодной поповщиной. Ломка не всегда значит разрушение. Из
разбросанных кирпичей может выстроиться новое, более прочное и лучшее здание. У Валериана
была своя "вера", и желание "совратить" в нее своего спутника взяло верх.
– По-моему,- сказал он,- самое лучшее – это похерить все это разом.
– Что – все? – спросил Павел строго.
– Да все вот это.
Он хлопнул рукою по сумке книг, которую Павел всегда возил с собою.
Павел посмотрел на него с видом скорее сострадания, чем укоризны.
– Переложатся небо и земля, – сказал он, – а не переложится единое из слов Божиих. Все
тут разрешено. Все предусмотрено и предугадано от древнейших времен и даже до днесь. Не
поверите, – с добродушной наивностью обратился он к Валериану, – иногда диву даешься.
Случится что-нибудь: думаешь – что! – а смотришь, об этом пророк духом провидел, и есть об
этом где-нибудь в Писании. Поискать только да понять нужно.
Валериан улыбнулся:
– Этак много пророчеств найти можно, где угодно.
– Есть и прямые пророчества, ясные.
– Да вот, как Лукьянове на ваш счет. Помните, он предсказал ведь вам, что вы тоже умрете
от рук гонителей. Это очень возможно и вероятно. Я бы мог предсказать вам то же, если б вы
спросили. И если это сбудется, то разве я от этого пророком буду?
Валериан говорил так просто и с таким убеждением, что Павел немного поддался.
– Я – что! – сказал он. – Разве я могу ждать о себе пророчеств. О другом было и
исполнилось.
– А
Валериан с улыбкой.
– Как же это может быть? – удивился Павел. – Ведь апостолы…
– А почем вы знаете, что апостолы писали то, что им приписано?
Удивление и любопытство Павла росли с каждой минутой.
– Как так? – спросил он. – Не понимаю.
– Дайте-ка мне евангелие, – сказал Валериан.- Я вам что-то покажу.
Павел развязал мешок и с улыбкой подал ему евангелие.
Они давно уже ехали шагом: умный коник, по-видимому, заслушался богословского
диспута и сообразил, что в такое время покойнее плестись потише.
Валериан читал когда-то Штрауса и помнил некоторые из убийственных сопоставлений,
которыми немецкий экзегетик колеблет историческую подлинность евангельского
повествования. В свое время, читая книгу, Валериан проверял цитаты и теперь знал, где искать
нужные места.
– Ну вот, смотрите, – сказал он, указывая на повесть о немоте Захария, отца Иоанна
Крестителя. – Тут говорится, что, онемев, Захария продолжал служение во храме. Ну хорошо. А
нет ли у вас Ветхого Завета?
У Павла в сумке оказался славянский экземпляр Ветхого Завета.
– А теперь смотрите, – сказал Валериан, открывая то место Второзакония, где говорится,
что ни один левит, имеющий телесный недостаток, не может служить в храме Иеговы.
– Ну так что же? – спросил Павел, не догадываясь, к чему Валериан клонит речь.
– Как что! – воскликнул Валериан. – Если левит не мог служить с телесным недостатком,
значит Захария не мог продолжать служения во храме. Значит, то, что об этом написано,
выдумано кем-нибудь, кто не знал даже еврейского закона.
– Вишь ты! – воскликнул Павел, пораженный сопоставлением, как каким-то удивительно
неожиданным и ловким фокусом.
Он знал на память первое место из указанных Валерианом и читал несколько раз второе.
Теперь его удивляло, как это он мог ничего не заметить. Он упрекал себя в невнимании и очень
огорчался этим, так как был уверен, что, заметь он противоречие раньше, он нашел бы ему
объяснение и не дал бы этому безбожнику даже временного торжества.
– А это как, по-вашему? – продолжал Валериан. – Вот две родословные того же Христа, и
обе с середины совершенно разные. Которая-нибудь да не подлинная, коли не обе. А вот видите
ли это евангелие?
Он отделил евангелие от Иоанна и держал его между пальцами.
– Вы ведь знакомы с ним? Павел молча кивнул головою.