Штурм Бахмута. Позывной «Констебль»
Шрифт:
Контракт и лагерь
На следующий день мы подписывали контракт. Я взял его в руки и сел читать. В нем была описана философия и идея компании. Это напомнило мне присягу, которую я давал в армии. Все четко, торжественно и понятно. Помимо философии ЧВК «Вагнер» в контракте были требованию к поведению. Употребление алкоголя, наркотиков, мародерство, насильственные действия в отношении мирных граждан автоматически рассматривалось как тяжкое преступление. Это было справедливо и понятно. Армия без жесткой дисциплины, это просто толпа людей. Страх за свою жизнь преодолевается только еще большим страхом, или великой сверхидеей,
В числе прочего был запрет на отступление. Отступления были разрешены, когда у противника превосходящие силы – очень разумно отступить, чтобы перегруппироваться и снова пойти вперед. Но бегство с поля боя без объективных причин, как и дезертирство, карались жестко. Пока я читал эту часть контракта, я невольно кивал головой в знак согласия. Меня наполняла ясная уверенность в правильности написанного. Дальше следовала строчка, которая стала красной чертой, за которой заканчивались шутки и начиналась настоящая жизнь во время боевых действий. Контракт подразумевал написание завещания, в котором мне нужно было указать людей, которых контора должна оповестить о моей смерти, указанием места, где бы я хотел быть похороненным и указание, кому я завещаю причитающиеся мне выплаты. Эта часть в контракте была, как паутина в лесу, которая внезапно налипла на лицо и заставила остановиться. Я невольно завис и стал думать, кому я действительно, по-настоящему нужен. Ребенок живет за границей, ни в чем не нуждается. Есть племянница – но у брата тоже все отлично с деньгами.
– По правде сказать, какое мне дело кому достанутся деньги, когда я погибну, – подумал я и вписал имя отца. – Вот сейчас я поставлю под этим контрактом галочку, и все. Это последний шанс отказаться, – я прижал ручку к бумаге и поставил свою подпись.
С утра нас заселили в огромные палатки, в которых проживало по пятьдесят человек. В палатках рядами стояли двухэтажные нары. Слева от входа располагалась буржуйка для обогрева и были натянуты веревки для сушки вещей. С первой минуты нас стали готовить к полевым условиям и полному отсутствию каких-либо удобств. Слава Богу, что в Краснодарском крае было тепло. После уютной квартиры в Москве с белыми простынями пришлось быстро перестраивать свое мышление на спальный мешок и запахи мужского общежития. Мой внутренний вояка снисходительно похлопал по плечу моего гражданского.
– Не ссы, самому страшно.
– Может…
– Нет! – резко оборвал его вояка. – Привыкай боец.
В тот же день я познакомился с Темой из Питера. В сорок лет он выглядел как спокойный и добрый тюлень – метр девяносто ростом и сто двадцать килограмм веса. Он и лагерь подготовки «вагнеровцев» в моем представлении не могли существовать в одной вселенной. Он тоже воевал во вторую чеченскую компанию и служил в ВДВ. Мы разместились с ним в одном кубрике и договорились держаться вместе. Позывной у него был «Вындин». Это само по себе характеризовало Артема. Он не стал заморачиваться, взял свою фамилию и сделал ее позывным.
Возле палатки стояли биотуалеты и пластиковые душевые кабинки. Напор воды был настолько маленький, что мыться нужно было долго, обмывая себя частями. Это было одновременно и мытье, и закаливание. Поймать горячую воду было задачей для исключительных героев. Контрастный душ, к которому я давно привык на гражданке, был для меня обычной утренней процедурой. Другие страдали от этого больше.
С организацией питания и качеством еды тоже были проблемы. В лагере было полторы тысячи человек, и чтобы попасть на обед, необходимо было проявлять мужество и терпение баобаба. Очередь за едой могла длиться час. Приходилось вставать
Психологические защиты, которые есть у каждого человека – рационализация, вытеснение, юмор, интеллектуализация – начали делать свое дело и запустили механизмы принятия ситуации. Я постоянно повторял волшебную мантру, которая помогала принять реальность: «Ты уже не однажды проходил это. Ничего смертельного не происходит. Скоро ты привыкнешь и забудешь, как было раньше». Знания и предыдущий опыт помогали быстрее перестроиться с модели «московский мажор, избалованный белым бельем и кафе» на «разведчик в дзене, принимающий трудности как норму».
– Местная еда – это просто бензин для солдата, – говорил я, когда мы получали свою пайку и садились есть. – И даже эта перловка с мощами курицы, погибшей от голода, это просто строительный материал, а не развлечение или наслаждение!
И пусть этот бензин не совсем того качества, которое мы ожидаем, нам необходимо заливать его в наши баки.
Мы старались воспринимать все с юмором, чтобы примириться с действительностью. Благо был ЧПОК, в котором мы могли покупать дополнительные блага цивилизации. Тут продавали бургеры, вкусняшки и напитки. Всякий раз покупая их, я с благодарностью вспоминал ребят, которые переводили мне деньги на карту. Первый глоток дешевого токсичного энергетика я всегда пил в их честь.
По мере формирования коллектива единомышленников, мы начали скидываться на общак и брать дополнительный «бензин» на всех. Начался великий процесс групповой динамики – превращение отдельных особей в команду. В лагере происходило воинское слаживание, а психологическое было пущено на самотек. Во времена СССР были политруки и замполиты, которые следили за психологическим состоянием воинского подразделения. В «Вагнере» эту роль выполнял имидж особенного подразделения. Дух профессиональных воинов, который был в полисе Спарта. Дух и достоинство воинского сословия рыцарей. Равноправие флибустьеров, каперов и пиратов. Свободолюбивость казачества – русского воинского сословия, которое сотни лет укрепляло границы государства Российского. Мужество краповых беретов, ВДВ, морской пехоты. Дух, который позволил формированиям донбасских ополченцев из подразделений «Восток», «Спарта» и «Сомали», эффективно противостоять регулярным частям ВСУ.
– «Если это грамотно проводить в соответствии со знаниями психологии, то можно на порядок повысить уровень боевой подготовки подразделения», – думал я, наблюдая за происходящим.
«Вагнеру» удалось создать это ощущение избранности у своих сотрудников. Именно это и привлекло меня сюда.
У «Вагнера», как и у других особенных подразделений, есть «ген победителя». Не смотря на все свои сомнения по поводу людей, окружающих меня, я постепенно стал чувствовать себя частью крутой команды. На тот момент я знал о множестве успешных операций, в которых участвовала «Контора» и уже успел посмотреть художественные фильмы, которые были сняты про их работу.
Присоединившись к подразделению, я автоматически сливался с «духом предшественников». История советских дивизий вела свое начало со времен гражданской войны. История русских полков начиналась еще во времена Петра I – реорганизовавшего армию. Даже невоенный человек, попадающий в такое подразделение, заражается этим духом. Постепенно у нас начала формироваться небольшая группа, которая подобралась по критериям необходимым для выживания в последующих боевых действиях. И пусть часть ее не имела боевого опыта, но качества людей обогащали команду.