Штурм Брестской крепости
Шрифт:
В этот же день сводка Верховного командования вновь вернулась к сражению в Брест-Литовске: «Своим мужеством отличились полковники: командиры пехотного (Гипп) и артиллерийского (Велькер) полков» [1316] .
«Сорок пятая» была в Бресте еще пару дней — интересно, что Гиппу на несколько часов был подчинен и вернувшийся в город 854-й артдивизион, как и батальон Герштмайера, уходя на восток, на сутки (с 5 по 6 июля) задержавшийся в Бресте.
06.07.41. «Клюк»
1316
Gsch"opf R. «Mein Weg mit der 45 Infanterie Division». Linz, 1955, s. 159.
Приказ покинуть город получили и подразделения Гиппа. Оглядывавшимся назад солдатам из Круммау (батальону Гартнака)
Последние грузовики дивизии покинули Брест. Ревя двигателями на расплывающихся песчаных дорогах, сотрясаясь, подбрасывая взвода на ухабах, автоколонна уходила на восток через Кобрин и Антополь.
Копыта обозов, глухо стукаясь о булыжники, поднимали песчаную пыль. В госпитале Бреста стонали тяжелораненые, свежее кладбище у Южной церкви — молчало. Как и родные тех, кто лег там — на улицы Линца, Штокерау, Гмундена, Рида и других городов Верхней Австрии почта еще не доставила извещения о смерти.
Покинув Брест, дивизия навечно осталась в его истории. Скрывшиеся в клубах пыли грузовики Ганса Гартнака означали завершение штурма крепости — но ее оборона продолжалась.
После наступившей вдруг тишины безостановочный глухой рев грузовиков и бронетехники с магистралей стал уже привычным для тех, кто скрывался в подвалах Центрального, казематах Западного или Северного — гораздо опаснее для них были тихие шаги патрулей. В прохладной тьме подвалов изможденные двухнедельной, но уже казавшейся бесконечной войной красноармейцы, настороженно прислушиваясь или забывшись в тревожном полусне, ожидали ночи. Тогда, в темноте, один за другим они покидали крепость.
Многие — через ветеринарный лазарет 333 сп, размещавшийся под главным валом. Оттуда, попадая в прикрывавший вал капонир, переходили ров и, стараясь держаться окраинами, уходили в леса Малориты.
Туда же, ночью, в середине июля, из Восточного форта приполз и его командир — майор Гаврилов. У него еще оставалось пять гранат и обоймы в двух пистолетах [1317] . Гаврилов надеялся покинуть Брест, уйдя в леса Беловежской пущи.
С наслаждением напившись, пусть и стоячей, но несравненно более вкусной, чем из конюшенных ям, воды, Гаврилов, войдя в нее, двинулся через ров.
Немецкая речь и огонек папиросы, вспыхнувший впереди, заставили остановиться майора. Приглядевшись, он различил темные очертания армейских палаток — у рва располагалось какое-то подразделение.
1317
Один из пистолетов — ТТ (емкость магазина — 8 патронов). Второй, судя по описанию — Маузер-712. Он имел либо постоянный магазин (емкость 6 и 10 патронов), либо — постоянный и дополнительный магазин, прикрепляемый снизу к магазинной коробке (их суммарная емкость — 20 патронов). Для ведения прицельного огня использовалась деревянная кобура, чего, похоже, у Гаврилова не было. Мог вести как одиночный огонь, так и стрельбу очередями.
Пришлось вернуться в каземат. Там, у самой двери, выходящей ко рву, при чистке конюшен сваливали навоз [1318] .
Закопавшись в нем, оставив лишь небольшую щель для наблюдения, Гаврилов дождался рассвета. Укрывшись, он слышал, как немцы ходят вдоль рва, однажды пройдя через его каземат.
Ночью Гаврилов вновь выполз ко рву — напиться. К его досаде, враги все еще не ушли. Он решил ждать там же, в навозе… Три дня он ничего не ел — потом нестерпимый голод заставил его есть комбикорм для коней. Немцы все не уходили — ночами он пил воду из рва, а днем ел комбикорм, надеясь продержаться сколько потребуется. Однако острая боль в желудке, начавшаяся на шестой день, усилилась настолько, что командир Восточного форта впал в полузабытье…
1318
Согласно Гаврилову, в этом каземате располагались конюшни артиллеристов 44 сп. Это противоречит Леонтьеву. С другой стороны, два подразделения могли занимать каземат и прилегающие к нему помещения совместно.
Очнулся он, лишь сквозь беспамятство услышав голоса. Через щель в своем убежище Гаврилов увидел двух немцев — совсем рядом, в каземате, у кучи навоза. Майор снял пистолет с предохранителя — и вовремя: эти двое ногами начали расшвыривать его укрытие.
Гаврилов нажал на
1319
Смирнов С. С. «Брестская крепость». М., 1965, стр. 179–182. За основу при описании последнего боя Гаврилова принято как его изложение в «Героях Бреста» (стр. 136), так и собственноручно заверенные ранние воспоминания, хранящиеся в ДФ ЦМВС. Из последних можно сделать вывод, что Гаврилова контузило его же гранатой («при последнем броске был контужен»). Смирнов описывает бой иначе — Гаврилов, бросив все пять гранат, был контужен немецкой. В своих воспоминаниях Гаврилов ничего не говорит о том, сколько вражеских солдат ему удалось убить или ранить тогда. Если бы действительно при его пленении были жертвы — среди пленных майора Гаврилова бы не было. Нужно отметить, что о потерях немцев в этой схватке не пишет и Смирнов — лишь предполагая, что они были. Еще пара моментов. Дата пленения: Смирнов определяет ее исходя из записи в личном деле Гаврилова (на основании чего она была туда внесена?) и показаний Н. И. Вороновича, бывшего врача лазарета в лагере военнопленных (Южный военный городок). Интересно, обнаружены ли какие-либо немецкие документы, подтверждающие факт пленения Гаврилова 23 июля? И еще — в «отчете о взятии Брест-Литовска» сказано, что защитники Восточного форта сдались с разрешения командира. Но те, кто знал, что Гаврилов — это и есть командир Восточного форта, считали его погибшим (до встречи с ним Смирнова). Может, поэтому майора и не затронуло пристальное внимание госбезопасности.
В 1956 г. Гаврилов восстановлен в КПСС, в 1957-м (3.01) — получил звание Героя Советского Союза, в 1958 г. — избран депутатом Верховного Совета СССР. Умер 26.01.1979 г. в Краснодаре. Согласно завещанию, похоронен на гарнизонном кладбище Бреста (30.01.1979 г.).
…Кроме Гаврилова, были и другие: Гельмут К., 19-летний водитель имперской трудовой повинности (RAD), 6 июля писал своим родителям, что «цитадель все еще держится» и очаги сопротивления продолжают существовать: «дважды „краснота“ поднимала белый флаг, и каждый раз, когда была послана рота СС, двери захлопывались перед их лицом».
Однажды, двигаясь у цитадели вместе с другим грузовиком, Гельмут едва избежал гибели при карающем защитников пикировании Stuka.
Бомбовый удар был нанесен на расстоянии всего лишь в 300–400 м от автомашины Гельмута, и, «если откровенно, я немного замочил мои штаны», признавался он. 11 июля два немецких офицера были застрелены на улицах Бреста.
На следующий день Гельмут написал родителям снова: «Есть подземные туннели от цитадели до казарм протяженностью 3 км: в них все еще сидят русские. Наше подразделение находится в казармах. Улицы часто усыпаны разбросанными гвоздями. Мы уже не раз чинили наши шины» [1320] .
Конечно, Гельмут мог преувеличить опасности своих «героических будней». Не был он и непосредственным участником боев на цитадели, излагая слухи о «красноте», распускаемые такими же, проносящимися по Бресту водителями, с удовольствием пользующимися случаем понагнать страха на молодого коллегу, маскируя свой собственный. Чего стоят хотя бы рассказы о тоннелях в казармы, где останавливались водители — запуганному «стариками» Гельмуту, вероятно, начало казаться, что обросшие бородами беспощадные русские вот-вот выскочат из подвала с ножами.
1320
Kershaw R. «War without Garlands. Operation „Barbarossa“ 1941/42», Shepperton, 2000, p.79.
События, о которых пишет Гельмут, вполне могут относиться вовсе не к июлю, а к штурму Восточного форта. Хотя откуда там тогда войска СС? Авианалет же «штукас» в июле против таинственных защитников выглядит неправдоподобным — однако есть и другие свидетельства о том, что в июле «юнкерсы» пикировали на цитадель. Кто знает — может, когда-нибудь найдется объяснение и этим сведениям.
Но несомненно — в июле в крепости оставалось еще немало ее защитников. Почему они не покинули ее? Есть немало версий — возможно, это были не остатки гарнизона, а бежавшие из соседних лагерей военнопленные. Скрывшись в заброшенных ее развалинах, найдя себе там оружие, они уходили в леса Малориты.