Штурмовой удар
Шрифт:
«Дракон-2» не спи, держи дистанцию.
Понял.
Они летели на высоте четырех с половиной тысяч метров. Под крылом простиралась до невообразимости надоевшая, унылая каменистая пустошь, изрезанная ущельями, словно древняя злая старуха — морщинами. К небу тянулись унылые серые вершины гор, кое-где на них белели пятна снега. И такое однообразие тянулось весь маршрут.
«Хоть бы с курса не сбиться», — обеспокоенно подумал Егор, сверяясь с картой в наколенном планшете.
Всем «Драконам» — усилить
Текли долгие, тягучие минуты полета, Ровно гудели двигатели, мерно подрагивали стрелки приборов в своих циферблатах. Егора стала одолевать мягкая, обволакивающая истома. Он поудобнее устроился в пилотском кресле. Не удержавшись, он зевнул. «Твою мать!» — мысленно выругался он. Так и уснуть недолго. О том, что может произойти дальше, думать не хотелось.
Я «Дракон-один», всем «Драконам» — проверка.
Вас понял, это «Дракон-2», на борту порядок, все системы в норме, — бодро отозвался Сергей.
Я Трэтий, на борту, как в Цхалтубо[4] — просто замечательно! — пошутил Гиви.
«Дракон-4», на борту порядок, — лаконично доложил Игорь.
Я «Дракон-1», на борту порядок, продолжаем полет, — завершил перекличку Егор. — Гиви не хулигань в эфире, это моя привилегия.
Вскоре их вызвал диспетчер наведения.
«Дракон-1», я «Минарет», Я «Минарет», прием. Как слышите меня?
«Минарет», слышим вас хорошо. Это «Дракон», мы на подходе.
Ясно. Через пять минут начинайте снижение. Курс двести семьдесят градусов.
Вас понял. Снижение курсом два — семь — ноль через пять минут.
Егор плавно развернул штурмовик на заданный курс. Еще через несколько минут полета показалась база. Белела бетонная взлетно-посадочная полоса, стояли на линейке готовности боевые вертолеты, чуть дальше расположился палаточный городок полевого госпиталя. Штурмовики начали снижение. Эхом прокатились в наушниках командира доклады о готовности.
«Минарет», я «Дракон», к посадке готовы.
Я «Минарет», посадку запрещаю. Взлетают санитарные вертолеты. Уходите на второй круг. Повторяю — посадка запрещена.
Вас понял, «Минарет», уходим на второй круг.
А с полосы, тем временем, тяжело взлетали транспортно-десантные «вертушки» с красными крестами на бортах. Прикрываемые эскортом ударных вертолетов, они легли на свой курс. Штурмовики приветственно помахали им крыльями. Но вот взлетел последний вертолет, полоса аэродрома опустела.
В наушниках раздался голос руководителя полетов:
— «Дракон», полоса свободна, посадку разрешаю. Снижение по глиссаде, курс 240, угол снижения — семь, ветер боковой, правый борт, семь метров в секунду. Видимость…
Вас понял, «Минарет», снижаюсь по глиссаде, — Егор переключился на связь с пилотами. — Внимание, звено, захожу лидером. Приготовиться.
С аэродрома навстречу штурмовикам взлетели вертолеты
Егор снизился, показывая схему захода на аэродром, потом набрал скорость и ушел на второй круг. Эфир заполнила скороговорка команд руководителя полетов и сдержанных ответов пилотов. Командир кружил над аэродромом, наблюдая за посадкой летчиков своего звена.
Он еще никак не мог привыкнуть, что стал теперь командиром и на его плечи, на его душу легла ответственность за судьбы людей. Тяжела ноша власти, особенно военной, а на войне она просто невыносима. Не даром в старинном кодексе самураев «Хага-куре» сказано: «Жизнь легка как перышко, а долг тяжек как гора». Но он должен вынести эту гору на своих плечах, еще и потому, что рядом будет самый дорогой ему на свете человек…
Самолеты, похожие на огромных взъерошенных птиц, выпустив закрылки и шасси, заходили на посадку. Когда они, приземлившись, зарулили на стоянку, Егор повел свой штурмовик на снижение. Зарулив на стоянку, он выключил двигатель. Вот и долетели…
На взлетном поле аэродрома он увидел группу врачей в белых халатах и санитарные «уазики». Врачи и медсестры — молодые и красивые девушки с интересом подошли к самолетам и о чем-то с пилотами оживленно разговаривали. Особенно много внимания девушки уделяли, конечно же, импозантному Гиви, он и остальные летчики не страдали от отсутствия женского внимания и интереса.
Егор выбрался из кабины и присоединился к летчикам. Заметив его, они побросали сигареты и вытянулись по стойке «смирно».
Вольно, мужики, — сказал он подходя. — Я смотрю, нас уже встречают.
Да, товарищ старший лейтенант, — весело улыбаясь, ответил Гиви. У нас тут уже образовалось содружество родов войск.
А, правда, что вы будете служить на нашей базе? — спросила какая-то бойкая медсестричка.
Правда, правда, — смеясь, заверил ее Егор.
Вдруг, он увидел Наташу. Она стояла чуть поодаль и, улыбаясь, смотрела на него. В белом халате, в безукоризненно сидевшей на ней полевой форме медицинской службы, она выглядела потрясающе. Егор всегда удивлялся ее способности быть элегантной в любой ситуации. Ее волнистые волосы трепал горячий ветер, девушка щурилась от солнца и неотрывно смотрела на Егора.
Но тут к стоянке подъехал открытый «газик». За рулем восседал чрезвычайно колоритный тип: могучий приземистый здоровяк с огромными ручищами в выгоревшей на солнце полевой летной форме. На дочерна загорелом лице задорно блестели карие глаза под лохматыми бровями. Белозубая улыбка пряталась под казацкими, как у Тараса Бульбы, усами. Второй офицер был высокий, седоволосый, уже в возрасте. На петлицах его униформы змея обвивала чашу с целебным ядом.
Девушки расступились, давая возможность машине проехать.