Шумерские ночи. Том 3
Шрифт:
Все вокруг исчезло. Не осталось ничего, кроме двоих в центре ритуала, и поединка воль. Маги еще и потому редко вспоминали об этом способе — слишком мал шанс выйти победителем. У бессмертного преимущество, его душа гораздо сильнее… но Креол прогрыз бы путь даже зубами!
Из восьмой оболочки потянулась энергия. Мусадхииб закричал, взвыл от внезапного страха и резко оборвал поток. Голова Креола откинулась назад — его словно лягнул в зубы осел. Из ноздрей брызнула кровь, от глазницы протянулась алая струйка. Не устоишь, не выдержишь — и не бессмертие
Смерть — и асугали.
Время застыло. Сама жизнь замерла. Креол больше не видел перед собой разъяренного джинна, не слышал его брани и проклятий.
Вокруг начали вставать призраки. Не настоящие — просто ментальные отпечатки. Разные люди из разных периодов жизни Креола, покойные и здравствующие.
Яд начинает действовать. Осталось чуть-чуть.
Видения смотрели на него, что-то говорили. Одни насмехались над Креолом, другие угрожали.
— Я слишком мало тебя бил, — досадливо сказал Халай Джи Беш. — Ты стал никудышным магом. Не можешь справиться с каким-то жалким ифритом. Лучше ложись, да сдохни, чтобы не позорить мои седины.
— Внук, ты воистину отвратителен, — нахмурил брови дедушка Алкеалол. — Ты опозорил наш род. Ты продал душу Лэнгу. Но что хуже стократ — ты не оставил потомства! Шахшанор перешел в чужие руки, а великий род прервался! Тьфу!
— А еще ты содомит, — мерзко ухмыльнулся Эскетинг. — Всегда пожалуйста. Может, конечно, ничего и не было, а может, и было… ты никогда не будешь знать точно. Ты же не хочешь узнать наверняка. Ты боишься.
— Как есть содомит! — прошамкала старуха Дедабери. — На бабушку руку поднял! Мразь! Подонок!
— Ты лжец и предатель Шумера и Гильдии! — брызнул слюной Менгске. — Из-за тебя мы рассорились с Парифатом! Из-за тебя Хастур разрушил половину Вавилона! Из-за тебя я обратился в мстительного духа! Все беды этого мира — из-за тебя!
— Согласен, — кивнул Тай-Кер. — Ты убил меня и разрушил храм древних богов — и все из-за какого-то пустяка. Убийца, разрушитель и предатель.
— Дядюшка, дядюшка, дядюшка, — колко рассмеялся Трой. — Какой же ты наивный, что оставил меня в живых. Ой, зря, ой, как ты пожалеешь. Я найду твою могилу, даже если придется применить ритуал Восьми Мертвецов, я разрою ее и выкину твой труп на съедение свиньям. Так и знай.
— Мне больно, учитель, — чуть слышно произнес Балих.
Креол вздрогнул. Он старался не слушать, но голосов становилось все больше, обвинения — все громче. Голос ученика вплелся почти неразличимым, его заглушали злобные крики, но в голове Креола он прозвучал раскатом грома.
Но потом стали раздаваться другие голоса — одни тише, другие громче.
— Ты был не таким уж плохим Верховным магом, — доброжелательно сказал Шурукках. — Конечно, не таким, как я, но я-то был лучшим со времен Мардука, меня ты бы не превзошел, уж не обессудь. И спасибо, что разоблачил моего убийцу, хотя мог бы сделать это и пораньше.
— Ты справлялся с обязанностями, мне не за что тебя упрекнуть, — раздался холодный голос лугаля Аханида. — Твой преемник
— Придворным магом ты тоже был хорошим, — кивнул император Энмеркар. — Раздражал меня частенько, злил, дерзил все время в глаза, но пока у Шумера был ты, Шумер спал спокойно. Я не жалею, что помазал тебя в архимаги.
— Знаешь, а ведь теперь Великий Хан еще сильнее на тебя озлится, — ухмыльнулся Хе-Кель. — Надо было оставить тебе коцебу перед смертью, я же знал, что ты завидуешь. Хотя ладно, ты себе другой сделаешь, еще лучше.
— Брат, а ведь мы здорово веселились, а?.. — сверкнул белоснежными зубами Шамшуддин. — Если я тебе однажды еще понадоблюсь, ты только позови. Просто крикни погромче, я услышу и приду. Как всегда приходил.
— Все-таки я думаю, что ты болен на голову, друг мой шумер, — с насмешкой произнес Тхомертху. — И ты зря считаешь себя величайшим магом в мире, величайшим всегда был я… особенно теперь. Но я все-таки рад, что мы не убили друг друга в той драке… хотя я бы победил, в этом не может быть сомнений.
— Ну не знаю, не знаю, — задумчиво сказал царевич Лугальбанда. — Насколько я знаю, наш Верховный маг побеждал всех, с кем сражался. Мне жаль, что он уходит, он стал бы хорошим пестуном малышу Гильгамешу.
— Я любила тебя и буду любить всегда, — донесся голос Тхари. — Я хочу снова быть с тобой.
И снова Креол вздрогнул. Яд разливался по телу, он уже с трудом различал видения и реальность, не разбирал, который из призраков настоящий, а какой только мерещится…
…Они все ему мерещатся. Все до единого. Здесь только он и джинн, в лоб которому только что вошел медный нож. Ритуал-дуэль вышел на пик, Креол умирает, но у него еще есть пара минут, и он должен успеть убить джинна.
…И в то же время они все сейчас настоящие. Они наложились на зомби, по-прежнему молча стоявших вдоль стен, и слились с ними, и взяли под контроль. Они сражаются не только в его голове. Мертвецы идут к Креолу, они хотят разрушить ритуал или вовсе задушить его холодными руками…
…Но другие мертвецы вцепляются в них, тащат назад, отшвыривают. Враги и друзья Креола сошлись в смертельной схватке — в его воображении и наяву. И врагов больше, но… но друзья сильнее!
А джинн обмякает. Из раны во лбу струится черный дым, и этот дым втекает Креолу в рот, а он жадно пьет, глотает его, как пьяница вино.
Сознание меркло. Все заканчивалось. Креол шатался все сильнее, и перед плывущим взором исчезали, растворялись призраки его долгой жизни. Рассеивался дымом убитый ради его бессмертия джинн. Звякнул о каменные плиты медный нож.
На подкашивающихся ногах Креол добрался до саркофага и перевалился через край. Сейчас он умрет. Уснет неотличимым от смерти сном… и, возможно, больше не проснется.
Еще один недостаток этого ритуала, из-за которого его так редко используют. Поглотив чужое бессмертие, ты умираешь — по-настоящему умираешь! — на тысячи лет.