Шумерские ночи. Том 3
Шрифт:
В легионе Элигора шестьдесят демонов, и умеют они самые разные вещи, исполняют самые разные желания. Одни творят великие чудеса, другие просто хорошо складывают цифры. Эхмидо — один из самых крупных и тупоумных, он почти что зверодемон разумом, но зато он летает, и очень быстро.
Есть еще Виригхей, и он даже лучше, но его Креол призывал шесть лет назад, когда возвращался из Праквантеша. Так что теперь они с царевичем сидели на огромной жирной жабе с крошечными лапками и крылышками. Те уж конечно не смогли бы поднять в небо этакую тушу, но Эхмидо
А все остальное делает демонская магия.
— … Нет, я не понимаю, — сказал Лугальбанда, пряча лицо от ветра. — Объясни, как это работает.
— Я сказал — демонская магия, — повторил Креол. — Что тебе непонятно?
— Да ты просто сам не знаешь!
— Я архимаг, я знаю все! Просто чтобы тебе это объяснить, мне придется начать с сотворения мира, и ты перестанешь понимать даже то, что понимал раньше!
— Я-а-а-а!.. е-е-ем!.. — донесся голос Эхмидо. — Коплю га-а-аз!.. И изверга-а-аю!..
— То есть… ты что… пускаешь ветры?.. — заморгал Лугальбанда.
— Ве-е-етер, да-а-а!.. Горячий ве-е-етер!..
— Абгаль, я не хочу лететь на пердящей лягушке! — запротестовал Лугальбанда. — Я не должен прибыть к прекрасной царевне… так!..
— Поэтому я и сказал — демонская магия, — устало ответил Креол. — И она не узнает, она спит.
— Но я знаю. И буду знать.
— Де-мон-ска-я ма-ги-я, — отчеканил Креол.
— Да я понял, понял!..
И Лугальбанда переполз поближе к голове Эхмидо, чтобы видеть встающие на горизонте горы Белых Снегов. Шкуру демона усеивали мелкие и крупные бугры, были и настоящие ямины, в которых прекрасно умещался человек, так что царевич устроился в одной такой и стал мечтать о том, что скажет прекрасной царевне.
Они долетели только к вечеру, на самом закате. Огромный демон завис над деревьями, и Креол молча с него спрыгнул. Лугальбанда промедлил, но потом сделал то же самое — и над самой землей магия притормозила его, опустила мягко и бережно.
Кащей и Мей’Кнони сидели у входа в пещеру, перебирая и обсуждая волшебные травы. Магесса расспрашивала о чем-то старшего альрауна, богорожденный пристально рассматривал какой-то корешок. При виде шумерского царевича оба почтительно поклонились.
— Мир тебе, о благородный юноша, — сказала Мей’Кнони.
— Я думал, он повыше, — негромко сказал Кащей.
Лугальбанда сейчас выглядел не очень царственно. Он целый день летел в рытвине на спине демонской жабы, это было отвратительно и чувствовал он себя также. Полет в поднебесье, поначалу сказочный и чудесный, быстро приелся. Было ветрено и холодно.
А еще они ничего за это время не ели, поскольку пищи в дорогу не взяли, а сотворить ее Креол не мог. Демон почему-то не соглашался, чтобы его спину расчертили ножом.
Понять
— Поснедаете с дороги? — хлебосольно предложил Кащей. — Не Знаю Что, подай вина, хлеба и сыра!
— И мяса, — попросил Лугальбанда. — Не Знаю Что, подай мяса!
— Не Знаю Что слушается только меня… так, ты принес мясо. Ты слушаешься только меня!.. я знаю, что он царевич!.. потом поговорим.
— Может, вы потом пожрете? — хмуро спросил Креол. — Иди целуй царевну.
— У меня на голодный живот дурной запах изо рта! — покосился на него Лугальбанда. — Я не хочу предстать перед… царевной голодным и немытым. Мне надо поесть, отдохнуть с дороги, совершить омовение, почистить платье…
— А-а-а, делай что хочешь! — отмахнулся маг.
У альраунов была обустроена недурная купальня. Все-таки с ними уже давно жила царевна, а у царевен есть свои потребности. И царевича они тоже приняли достойно, гордясь таким важным гостем. Приведя себя в порядок, обернув бедра бахромчатой гаунаккой, надев канди из шерсти ягненка и запахнувшись в вышитый плащ-конас, царевич прошествовал в пещеру и аж приоткрыл рот в почти детском удивлении.
— Какая красивая… — вымолвил он, вставая у каменного ложа.
Царевич Лугальбанда откашлялся и утер губы. Он давно достиг возраста мужества и, конечно, знал женщин. Но сейчас было что-то особенное, и он поневоле заволновался.
— Если не сработает и сейчас, я вернусь и все-таки убью старуху, — негромко произнес стоящий у входа Креол.
— Оставь нас, о маг! — царственно махнул рукой Лугальбанда.
Креол нахмурился, сложил руки на груди, но все же отступил за порог. Недалеко — он собирался видеть момент пробуждения, если тот состоится.
Лугальбанда же склонился над царевной… но все еще не целовал. Медлил. Не мог собраться с духом…
— А она точно не обратится в волосатую каджи, если я ее поцелую?! — воскликнул он.
— Не знаю! — крикнул в ответ Креол. — Целуй уже! От тебя немного требуется!
Лугальбанда в очередной раз удивился тому, как отец терпит столь непочтительного придворного мага, но решил, что в главном тот прав. Надо сделать то, что должно.
Он зажмурился, и его уста коснулись других, мягких и нежных… так, а надо с языком или без?.. ладно, лишним не будет, надо перестраховаться…
— А-а-а!.. — раздался испуганный вскрик, и Лугальбанду толкнули в грудь.
— Получилось? — вошел в пещеру Креол. — Отлично.
Царевна каджей растерянно усаживалась на своем ложе. Шумерский царевич сидел на полу, потирая ушибленный зад. Вбежавшие за Креолом альрауны загомонили, заверещали, счастливо прыгая вокруг своей подруги. Кащей и Мей’Кнони встали у входа, и богорожденный бросил на магессу многозначительный взгляд.
Царевна спустила ноги с ложа. Она смотрела то на остроголовых карликов, то на Лугальбанду, то на троицу магов. Ей стали наперебивку рассказывать, что с ней случилось, отчего она в этой пещере, кто этот юноша, чем она ему обязана…