Шутки кончились. Книга стихов
Шрифт:
Разномастных.
Двадцать.
И тело пошло
Вразнос.
Когда белые
Бьют красных,
Это не империя —
Это лейкоз.
Пора на крыло. Из скучного тела
В цветное небо
Воздушным змеем.
А может быть, красным —
Оно вкуснее.
2004
«Задача криков в эфире...»
Задача криков в эфире —
слегка оживить народ,
а то ведь ползут,
как заспанные улитки.
«Вдохни огонь нашей ночи!»
«Узнай, что значит полёт!»
«Взгляни
на наши в натуре взрывные скидки!»
Ну что же, эфир кричит.
Вверху, в густой темноте,
тревожные СМС сбиваются в стаи.
А ночью город не спит,
считает своих детей,
никак не может понять,
кого не хватает.
март 2010
НЕСТИХИ
Почитаешь с утра про бомбёжки и про налёты,
Мыслишь: нет, чёрт возьми,
я не ведусь на это,
Я сижу, починяю примус,
решаю ребус
И мечтаю купить когда-нибудь
новый глобус.
Всю вторую войну нас спасали Туве Марика
И её хвостатые крохотные зверюшки,
Но она устала от нас,
перешла реку,
растворилась.
И теперь нам, возможно, крышка.
Мне плевать,
я пью чай,
ковыряю свои идеи,
Я читаю статьи про детей, дожди и удои
В регионе,
удалённом от места действий.
Например, на Луне.
У меня здесь фонарики, эльфы и кока-кола,
У меня здесь сонеты, л
и
мерики и ск
е
ллы,
Орхидеевые сады,
ледяные скалы,
Изумрудные травы
Шира и Муми-дола.
Крепко сжатые зубы крошатся.
Сводит скулы.
август 2008
«Куплю тебе бусы из слёз исполинских сосен...»
Куплю тебе бусы из слёз исполинских сосен,
Духи из страны, где ветер лих и несносен,
Безумный оранжевый плащ, сапоги на осень,
Лазурный шарфик из запредельных высей.
Куплю тебе платьев, какие тогда носили,
Смешных, невесомых, расцветок невыносимых.
И стану тебя наряжать в невозможный синий
В кровавых маках и звёздах японских лилий.
Тебе не идёт этот жуткий крахмальный белый,
Все эти покровы и ленты...
Тут что ни делай —
Сегодня тебе не подходит твоё же тело.
Ты как? Всё прошло нормально?
На поезд села?
И как там у вас относятся к новосёлам?
май 2009
«Самое время бросить работу и уехать на дачу...»
Самое время бросить работу и уехать на дачу.
Мазать на раны деревьев садовый вар
и молча бродить в какой-нибудь хвойной чаще.
Здесь — задыхаются двигатели.
Своды метро плачут.
Всюду срезают траву,
срезанная трава
пахнет травой, но гораздо ярче и слаще.
Гул поездов приобретает тональность стона.
Автомобили, дома, небо, ветер, птицы
становятся прозрачней стекла.