Схватка с чудовищами
Шрифт:
Из приложения к Персональкарте видно, что, будучи освобожденным из советской тюрьмы, на первом же допросе в немецкой Службе безопасности и СД он показал, что ненавидит Советы. Оценив это, немцы его завербовали в качестве агента-опознавателя. Использовался он и в качестве «подсады» в тюремных камерах в городе Поставы, где сидели члены подпольных патриотических групп, схваченные по доносу провокаторов, те, кому удалось бежать из лагеря советских военнопленных.
Обнаружилось среди материалов и свидетельство о том, что после войны он переметнулся к англичанам,
Буслаев внимательно вглядывался в его изображение на фотографии. Ему показалось, что он где-то видел этого человека. Не связано ли это с бандой Краковского? А может быть, встречал уже в мирные дни?.. Если первое впечатление было каким-то стертым за давностью лет, то во втором случае он четко врезался ему в память: и нос кривой, и глаза нахальные. Конечно же, он! Антон в те дни находился в краткосрочной командировке в Вене. Возвращался в отель в автобусе с артистами гастролировавшего за рубежом Омского хора. Этот человек забрасывал в раскрытые двери энтеэсовские листовки.
И все же что-то подсказывало ему, прежде чем заняться Капустиным вплотную, обратиться к Валентине Волковой. Встреча произошла в сквере напротив госцирка.
— Я вижу, ты удивлена, — сказал Антон.
— Не думала, что увидимся когда-нибудь.
— Мы же с тобой не ссорились…
— Ты не поверил моей исповеди перед тобой, а значит, остались подозрения.
— Напротив, Валюша. Я искренне восхищен твоим подвигом. А тут, знаешь, случайно встретил твоего куратора из разведки.
— Да? И что же он сказал обо мне? — заинтересовалась Валя.
— Оказывается, будучи в Германии, радиошифром ты просила навести справки обо мне.
— Я очень переживала и волновалась за тебя, Антоша. И очень была рада, узнав, что ты жив. Это мне придало силы, смелости. А в том, что мы не вместе, виню только себя, милый. — Валя положила ладонь на его руку, вздохнула тяжело.
— Похоронка виновата… — Антон показал ей фотографию мужчины. — Случайно не знаком тебе?
— Кривоносый… — сказала Валя, всмотревшись.
— Кривоносый?
— Помнишь, ты спрашивал меня, кто был в числе четырех, кому удалось вместе со мной и Краковским удрать от твоих ребят во время разгрома банды?
— Ты уверена, что это он?
— Абсолютно!
— Кривоносый — его фамилия?
— В банде это была его кличка. Он человек задиристый. Еще в молодости в драке ему свернули нос. В Поставах он был агентом Хейфица, внедрялся им в подполье. — Валя заглянула Антону в глаза. — Потребуюсь еще, звони, Антоша. Даже просто так.
Антон понял, что встречи с ним для нее всегда желанны. Да и у самого внутри что-то пугающе переворачивалось…
— Непременно, Валюша, — пообещал он.
Когда Антон возвратился домой, жена встретила
— Что с тобой, Лена? Устала? Отдохни.
— Так, ничего особенного. Просто подумала: если ты перестанешь нравиться другим женщинам, не будешь любим и мною.
— Я ни в чем не чувствую себя виноватым перед тобой, — не мог взять в толк Антон.
— Я видела тебя с интересной дамой. Вы мило прогуливались по Цветному бульвару, — оказала Елена чуть дрогнувшим голосом.
— Теперь понятно, — расхохотался Антон.
— Не думай, я не следила за тобой и никогда не опустилась бы до такой низости, — смутилась Елена. — Так случилось, что направлялась на Центральный рынок, а вы в это время шли в направлении Трубной площади.
— То была деловая встреча, Ленок, каких у меня немало. Как ты могла даже подумать так плохо обо мне!
— Подумать?.. — Это отрезвило Елену. Она как бы опомнилась. Решительно подошла к нему. Виновато посмотрела в лицо. — Прости, ради бога. Всегда все, связанное с тобой, внутри себя переживаю, а тут прорвалось вдруг и выплеснулось наружу. Да еще по такому действительно глупому поводу. Прощаешь? Ну, милый…
— Что с тебя взять… Прощаю.
— Я всегда верила в твою доброту, порядочность и целомудрие. — Она поцеловала мужа.
Кроме Вали Волковой, повстречался Буслаев в Москве и с Мироновым. Вместе они затеяли игру с НТС, разработали ответное письмо, в котором Миронов писал, что заочно принять вербовочное предложение было бы легкомысленно с его стороны. Готов обсудить его в один из приездов по служебным делам в ФРГ или Австрию. Хитрость удалась. Брунов дал согласие на встречу, сообщил номер телефона, по которому следует позвонить ему по приезде.
…Буслаев с каждым годом наращивал опыт оперативной работы, прошел и изучил многие виды контрразведывательной службы. Наступил момент, когда захотелось попробовать себя в еще более сложном и тонком деле, каким является разведка, действующая за пределами страны. Цель ее он представлял себе, и она его прельщала: уберечь наше государство от войны, обеспечить его успех на международной арене, предотвращать подрывные акции спецслужб государств — членов НАТО и других блоков.
Однако как осуществить эту мечту?
Чтобы продвинуться по служебной лестнице, как и в других ведомствах, чаще всего надо быть работником, удобным для начальства, а то и вовсе угодником, и даже собутыльником того, от кого это зависит. Буслаев ничего этого делать не мог, не умел, а главное, не желал опускаться до безнравственности.
А в разведслужбе…
Предлагать себя, тем более в эту службу, было не принято. Чем объяснить такую традицию, он не знал. То ли перестраховщики водятся среди кадровиков, принцип которых, как бы чего не вышло. Могли быть и секретные инструкции подобного порядка, тем более что предательство среди разведчиков действительно случалось. Но это единицы, зачем же подозревать каждого? Оставалось одно: ждать, когда предложат перейти в разведслужбу, в ПГУ КГБ.