Схватка с чудовищами
Шрифт:
— Поверьте, я делаю это ради товарища Лиханова.
— Должен вас огорчить, Людмила, но ваш план, при всех его достоинствах, принят быть не может, — сказал Буслаев после долгого раздумья.
— Вы хотите погубить Ванечку?! — почти крикнула Вера.
— Я допускаю, что план несовершенен. Помогите мне доработать его. Вы — профессионал.
— Нам пока мало известен бункер, в котором содержится Иван.
Вошел Сергей. Он был возбужден. За плечом висел немецкий автомат, за пояс заткнуты пистолет и две гранаты. Протянул
— Получено несколько минут тому назад, товарищ лейтенант. Связная Егора доставила.
Пока Буслаев просматривал записку, Сергей успел подмигнуть Людмиле, шепнул что-то на ухо Вере. Прочитав, лейтенант оживился, и это оживление передалось девушкам.
— Донесение, написанное рукой Ивана. Он докладывает, что находится в постоянно охраняемом бункере Краковского. То же самое, правда, мне сообщили и покинувшие банду люди. Так что мы сможем действовать увереннее. Но об этом знаем только я, Сергей и вы обе. Оперативное обеспечение «операции» беру на себя. План свой, Людмила, продолжайте обдумывать и дальше. Возможно, мы и воспользуемся им.
ПО СЛЕДУ ВРАГА
Замаскировавшись под старика, Буслаев ехал в крестьянских розвальнях, как заправский мужик. В руках у него были вожжи и кнут. Он то и дело покрикивал на лошадь. Впереди маячивший лес был грозен и молчалив. Надо было разглядеть, запечатлеть в памяти подходы к бандитскому лагерю Краковского до мелочей — до тропинки, до лужайки, до ухаба. Без визуальной рекогносцировки, решил Антон, вряд ли можно обойтись при проведении серьезной боевой операции, даже если она хорошо агентурно разработана.
Среди сена и мешков лишь с близкого расстояния можно было разглядеть Сергея, нахлобучившего овчинную шапку, чтобы не узнали встречные. Рядом с ним сидел переодетый в гражданское платье Джапаридзе.
— И все-таки, лейтенант, как войсковой командир, я всему предпочитаю разведку боем, — сказал Джапаридзе. — Сразу все становится ясным: где у противника огневые позиции, а где — боевое охранение…
— Не уговаривай, капитан, — возразил Буслаев. — Одно дело на фронте и совсем другое — здесь. В условиях, когда всюду стреляют, когда не знаешь, то ли ты окружаешь противника, то ли он окружает тебя.
— Но скажи, оперативник, что этими бандюгами руководит? Идейная деградация и злоба на советскую власть? Боязнь ответственности за содеянное при гитлеровцах?
— И то, и другое, товарищ командир, — вступил в разговор Сергей. — Я их здесь, будучи партизанским разведчиком и подпольщиком за время оккупации, как облупленных изучил. Только идеи у них никакой не было и нет. Они просто пресмыкались перед фашистами. Для чего? А чтобы и им что-то отвалилось во время дележки награбленного, а в случае победы в войне против Советов — возможность властвовать над соотечественниками.
— Сергей прав, — поддержал его Буслаев. — И жертвы их остаются все еще не оплаченными.
— Почему Краковский изменил Родине? — спросил Джапаридзе.
— Отца в 1937 году расстреляли, — буркнул Антон, потупив глаза.
— Могу представить себе… Даже если он и враг народа…
— Вот и получается: Гитлер за счет СССР пытался решать свою задачу: завоевание для Германии жизненного пространства. Краковский же — свою: отомстить нашей стране за отца.
— Совпадение интересов.
— Ты правильно понял, капитан.
Выехав на опушку леса, разведчики стали продвигаться еще осмотрительнее. Вглядывались в каждый куст, каждый бугор не сидит ли кто за ним. Отмечали для себя и заячьи следы, и лисьи, и вороньи гнезда на вершинах деревьев. Старались запоминать тропки, ведущие в глубь леса, утоптанный снег. Но вдруг в лесу залаяли собаки, и тут же раздались один за другим четыре выстрела. Желая отпугнуть путников, сами того не ведая, бандиты ясно обозначили периметр территории, на которой расположился лагерь банды.
Буслаев и Джапаридзе насторожились. Сергей всматривался вдаль.
— Как видишь, они себя и выдали с головой этими выстрелами. Теперь можно основательно подготовиться к их разгрому.
Люди в банде, видно, недавно проснулись. Десятки бородатых мужчин без рубах, а кто только в подштанниках, совершали утренний туалет — поливая друг друга талой водой, смельчаки умывались снегом.
Скиталец упорно раздувал костер. Какой-то бородач приспосабливал над ним котел с варевом. Лай собак, а затем и выстрелы часовых встревожили бандитов.
— Кого-то почуяли псы, — сказал Адвокат.
— Должно, за дровами кто в лес заехал, а они давай паниковать на всю округу. Сперва собаки, потом дозорные, — вслушиваясь в тишину леса, произнес Служивый.
Из бункера на выстрелы едва ли ни в чем мать родила выскочил Краковский. Вид у него был заспанный. Он был разъярен. В правой руке держал «парабеллум», в левой — гранату.
— Что за стрельба? Почему не докладывают? — потрясал он воздух, обращаясь ко всем и в то же время ни к кому конкретно.
По траншее проследовал быстрым шагом и приблизился к Краковскому Скиталец. Простуженным голосом он произнес: Чего же докладывать, если мимо проехали? Всего-то было — одна кобыла, три мужика в санях да несколько мешков, видать, с картошкой.
— И это говорит комендант лагеря! — возмутился атаман. — Ты уверен, что это была не разведка Буслаева?
— Так ведь сам приказывал по мелочам не беспокоить…
— Сам… сам… — передразнил его Краковский. — А мое сердце чует беду. — И скомандовал: — Передать по цепи: всем по местам! Усилить наблюдение за подходами! Занять боевые позиции!