Схватка с чудовищами
Шрифт:
— Подпишите, товарищ лейтенант, за Лиханова.
— Сена… овса… жмыха… — прочитал Буслаев бумагу. — Разве на фураж требуется разрешение городского совета?
— Такой порядок, товарищ лейтенант.
— Порядок, говоришь?.. Тогда не будем нарушать его. — Поставив подпись, перехватил пытливый взгляд Зиновия, устремленный на карту. — Ты, наверное, догадываешься, чем мы тут с командиром роты занимаемся?
Зиновий теперь уже открыто взглянул на карту.
— Наверное, готовите операцию против банды Краковского.
— Ты сообразительный
— По снегу наступать удобнее.
— Но по снегу и бежать лучше, чем по воде.
— Хитро задумано, товарищ лейтенант… Ну и правильно! Утопить их, гадов, в болоте надо! Собакам — собачья смерть!
— Ну что же, спасибо за совет. Непременно воспользуемся им и «операцию» проведем в самую распутицу. Но только помни, Зиновий: знаем об этом секретном деле — я, капитан Джапаридзе и ты, — предупредил Буслаев. — Понятно?
— Могила!
Зиновий ушел, решив, что ему удалось не только обвести лейтенанта вокруг пальца, но и получить для Краковского из первых рук важную информацию, о готовящейся операции по ликвидации банды.
Буслаев посмотрел ему в затылок. Что может связывать этого парня с бандой? Личная привязанность к главарю? А, может быть, совместное преступное прошлое? Плохо, однако, мы знаем своих людей.
— Ну, оперативник… Прямо-таки — Александр Македонский! — восторженно посмотрел на него Джапаридзе.
— Пока только — дезинформация противника перед сражением, а заодно и проверка личности Зиновия, — ответил Буслаев.
Под вечер условным сигналом Антон был вызван на конспиративную встречу с Анной. Происходила она на опушке леса. Егор передал через жену, что на пятницу назначен налет банды на здание Поставского горисполкома. Произойти он должен в часы, когда там будет заседание руководителей города, на которое прибудут представители из области. Возглавлять «операцию» намерен лично Краковский. Среди главарей идут отчаянные споры: то ли обстрелять резиденцию отцов города из крупноколиберного пулемета и гранатомета, то ли взять ее штурмом и учинить погром, а трупы «советчиков» уложить на снегу у подъезда для опознания и устрашения других.
Выслушав Анну, поблагодарив ее и ее мужа и расставшись с ней, Буслаев присел на пенек, чтобы в уединении обдумать все. Ему четко представилось страшное зрелище: взрывы, пожар, мечущиеся в огне люди. «Медлить нельзя!» — сказал он себе и принял решение: во что бы то ни стало предотвратить задуманное бандитами преступление! Но для этого потребуется… уничтожить банду. На случай возможного просачивания отдельных бандитов в город Поставы горисполком взять под негласную охрану, а подступы к нему патрулировать.
Солнце быстро катилось к закату. Все длиннее становились тени на снегу, отбрасываемые одиночными деревьями. Буслаев
Лейтенант принял решение: упредить события, начать боевую операцию немедленно. Позвонил в Молодечно генералу Петрову, чтобы доложить об этом и пригласить принять в ней личное участие, как он того хотел.
Стол посередине комнаты представлял собою нагромождение водочных бутылок вперемешку с закусками. Пристроившись на одном из его углов, резались в шашки генерал Петров Игнат Пантелеймонович и капитан Глеб Горяев. Проиграв однажды, изрядно подвыпивший генерал чуть было не пустился в драку, так это задело его самолюбие. С тех пор Горяев перестроился. Чтобы не обострять отношения с начальником, доводил игру до выигрыша, но тут же умышленно совершал зевок, другой, и партия оказывалась для него «неожиданно» проигранной. У генерала же поднималось настроение. И тогда он предлагал сыграть еще и в поддавки либо переброситься в картишки. Играл с тем же азартом. Горяев и здесь способствовал его «успеху». Выиграв, Игнат Пантелеймонович самодовольно восклицал: «Вот как надо играть, капитан! Давай по сему случаю трахнем еще по стопарику!»
«Живительную влагу» от водки до самогона-первача он поглощал с придыханием, одним глотком и занюхивал хлебом. Потом в ход шло все подряд — кильки, соленые огурцы, лук, маринованные грибы, шпиг. Горяев же, чувствуя свою ответственность, создавал лишь видимость того, что не отстает от него и был поэтому трезв как стеклышко.
На этот раз, не окончив игру, резким движением руки генерал смахнул с доски шашки. Швырнул на пол колоду карт так, что они разлетелись по комнате в разные стороны. Уставился на Горяева.
— Мудрый ты человек, капитан, если так умело проигрываешь мне, пьешь наряду со мной и не бываешь пьян. Ты что, не желаешь меня обидеть или из уважения к моему генеральскому мундиру так поступаешь?
— Раньше выигрывал, а теперь что-то не везет. Наверное, вы лучше играть стали. А когда проигрываю, даже спирт не разбирает, не то что водка, — сочинял Горяев.
— Ладно дурачить старика, — примиряюще, слегка заплетающимся языком сказал генерал. — И пить мне больше не давай. Как бы заманчив ни был повод выпить!
— Договорились, — улыбнулся Горяев.
Он понял: не такой уж и лопух Пантелеймоныч, если разобрался в его хитростях. Но какой ход последует за этим?..
— Скажи, капитан, только откровенно. — Дожевав бутерброд, генерал продолжил: — Что ты делаешь, когда на твою шею — он показал это выразительным жестом — груз ответственности давит так, что выть хочется, а у тебя — ну никакого выхода? Хоть вешайся.
— Как что? Душу отвожу с кем-нибудь, — ответил Горяев.