Схватка

Калинин Даниил Сергеевич

Старый куман замолчал — но, даже выслушав пламенную речь Котяна, Бела Четвертый из рода Арпанов ничего не ответил. Хан был точно прав в одном — в Венгрии пока еще никто всерьез не осознал опасности монголов. Ишпаны и даже сам король всерьез надеялись, что очередные кочевники ограничатся вторжением в соседнюю Русь. Самое же худшее, что в настоящий момент ожидали мадьяры от нового кочевого народа — что очередные степняки примутся совершать разбойные набеги на юго-восточные владения королевства со стороны степей Днестра и Дуная… Но венгерская степь «пушта», отрезанная от Руси горными хребтами Карпат с востока и юга, на юге также прикрыта лесистой областью Эрдей (что в

переводе с мадьярского означает «лес»), именуемой также Трансильванией. Так вот, перевалы Трансильвании защищают крепости немецких переселенцев-саксов, а сам Эрдей — воинственные кочевые секеи, потомки аваров.

Так с чего бы тогда Бела боятся каких-то кочевников на своей земле, с востока защищенной естественной природной крепостью?!

Тем не менее, отказывать в помощи Котяну король также не желал. И дело было отнюдь не в родственных чувствах — просто Бела ясно понял, что отказав, он потеряет любую поддержку Котяна в будущем. Вернуться монголы в степи между Итилем и Днестром или нет — еще неизвестно. Но половцы так или иначе покинут Венгрию и уйдут в родные кочевья — и тогда пропадет даже призрачный намек на союз с ними и помощь хана… Хоть во внутренних усобицах, хоть в противостоянии с внешними врагами.

Но ведь если и помогать — то кем и ради чего? Ни один из ишпанов не согласиться дать своих людей куманам! Ни один!!! Выделить Котяну рыцарей собственного «знамени»? А сколько их вернется из степи после схватки с монголами?! И, наконец, главное — Котян давно уже в преклонных годах, даже удивительно, что очередная «жена» понесла от него дитя… За ним ханом станет его старший сын — но станет ли сын выполнять обещания, данные стариком-отцом?!

Одни вопросы, на которые нет ответов…

— Прежде, чем король даст тебе также и своих рыцарей — быть может, хан выполнит, наконец, свое собственное обещание, что было дано за право селиться в наших землях? И примет, наконец, истинный свет христианской веры?!

На помощь королю неожиданно пришел присутствующий на совете ишпанов архиепископ Калочи, Угрин Чак — человек фанатичной веры, необычайной решительности и силы воли. Под прямым взглядом весьма воинственного клирика Котян, отлично понимающий язык угров, несколько растерялся — и архиепископ это тут же почуял:

— Или же вопреки данному слову, хан вновь будет ссылать на крещение дочери и то, что сам он и его народ давно уже христиане? Христиане, крещенные по восточному обряду, обряду схизматиков, да еще и смешавшие христианское вероучение с шаманскими обрядами?! И государь-«христианин», имеющий сразу несколько жен?! Это кощунство, а не вера! Выполни свое обещание, хан Котян — и тогда уже я обещаю, что дам тебе людей в поход на новых агарян.

Котян немного пришел в себя, и уже совершенно другим, чуть насмешливым и одновременно недоверчивым взглядом с ног до головы окинул худого, выше среднего роста немолодого угра с морщинистым лицом. Из-за своей худобы он показался ему вытянутым, словно жердь — однако жилистые, крепкие руки архиепископа еще вполне способны держать шестопер и осыпать его ударами врагов…

— И сколько же почтенный архиепископ сможет привести воинов под мое начало?

Угрин Калочский спокойно встретил взгляд кумана, после чего ответил столь же строго и твердо:

— Крушить нечестивых язычников под моим началом отправятся три десятка рыцарей, и более двух сотен оруженосцев и боевых слуг.

Котян лишь усмехнулся, после чего отрицательно махнул головой:

— Одинокий колок посреди бескрайних ковылей. Такая помощь…

— Я не закончил. Кроме того, на мой

призыв сражаться с погаными язычниками ответят венгерские тамплиеры. Как я понимаю, выступать нужно как можно скорее? Что же. Не менее сотни рыцарей и впятеро больше конных сержантов присоединятся к твоему воинству, хан. Если, конечно, ты все же выполнишь обещание креститься — и крестить свой народ.

Котян не стал спешить с ответом, но Бела итак видел, что подобную «помощь» нахмурившийся хан воспринимает едва ли не как оскорбление. Достаточно сильная по меркам европейских феодалов рать не очень-то и увеличивала его воинство — и чтобы не потерять лицо, и не допустить конфликта между немногими его союзниками, король быстро воскликнул:

— Еще полторы сотни рыцарей и оруженосцев с боевыми слугами я выделю из собственного знамени, мой дорогой родич. Когда же ты прибудешь в Эрдей, к тебе присоединятся подданные нам валахи и секеи. Я тотчас отправлю гонца с королевским указом, и те, и другие передадут тебе по пять сотен всадников! И пусть число рыцарей, отправляющихся с тобой, не столь и велико — но не стоит сомневаться в их храбрости и стойкости! Особенно, если речь идет о тамплиерах, что ведут многолетнюю войну на Святой земле. Сколько же куманских воинов пойдет в поход под твоим началом?

Котян на мгновение задумался, после чего честно ответил:

— Я привел в твои земли орду в сорок тысяч кипчаков, но средин них больше половины — это женщины и дети. И потом, я не могу их оставить совсем уже без защиты и крепких мужских рук — коли в степи нас постигнет неудача, уцелевшие мужи помогут возродить мой народ и обучить детей нашему воинскому искусству… Мои лазутчики донесли, что монголов осталось не более десяти тысяч — столько же мужей отправиться в поход вместе со мной. В подавляющем большинстве — легкие конные лучники. Лишь ханская чадь и некоторое число батыров в крепкой броне уцелело в предыдущих схватках с монголами, всего пара сотен мужей… И все же я надеюсь, что с твоими рыцарями мы добьемся необходимого перевеса в грядущей схватке!

— Да будет так! Но прежде, чем наши благочестивые воины присоединятся к походу куманов, последние должны принять святое крещение. Исполнишь ли ты свое обещание, Котян?

В этот раз хан твердо, согласно кивнул архиепископу Угрину, не желающему упускать возможность все-таки додавить вождя половцев и наконец-то крестить целый народ!

…Когда новоявленный родич короля и клирик удалились из общей залы, слово взял ишпан Петер, комитат Берега — земельного владения у Карпат, примыкающего к Верецкому перевалу, известному также, как «Русские ворота»:

— Видит Бог, если бы хан поторговался еще хоть немного, я бы накинул с сотню всадников и от себя, пусть последних у меня не более трех сотен! Но король — то, что Котян желает уйти в степи, едва ли не лучший для всех нас исход. Ибо монголы нам более не угрожают — зато галицкие и волынские земли остались ныне без князей и сильного войска! Даниил Романович и Михаил Всеволодович заключили с агарянами союз и выступили на Чернигов — это мы знаем наверняка. А вот из-под Чернигова вместе с монголами они не уходили! Бояре Галича и Волыни, что держат нашу сторону, донесли нам, что оба князя сгинули вместе со своими ратями… И если не сейчас самое время отобрать у русов Червенские города и местные солеварни, то когда еще момент будет более удобным?! Не поспеем мы — ударят поляки! А так мы без труда возьмем эту богатую землю — тем более, что действующий на юге Котян после разгрома монголов сможет помочь нам! Хан ведь только что сам говорил, что в любое время явится на твой зов, государь…