Сиасет-намэ. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-Мулька

аль-Мульк Низам

Мудрые утверждают: снисходительность — хороша, но она предпочтительнее во время благоденствия, благожелательность — хороша, но при благодарности лучше; послушание — хорошо, но при знании и страхе божьем оно лучше“.

Глава тридцать четвертая.

Относительно дела стражей, часовых и привратников.

Следует принимать все предосторожности в отношении дела придворных ночных стражей, привратников и часовых. Кто имеет за ними надзор, должны знать их всех, быть осведомленными тайно и явно обо всех их делах. Пусть следят каждодневно, так как они по большей части жадны, слабы характером, могут стать соблазненными золотом. Если увидят среди них чужого, пусть справятся о его обстоятельствах. Каждый вечер, когда отправляются на стражу, пусть всех их осмотрят. Нельзя быть нерадивым к этому делу ни ночью, ни днем, ибо это дело тонкое, чреватое опасностями.

| 115 | Глава тридцать пятая.

О добром устройстве стола и распорядке его у государя.

Государи обязаны всегда с раннего утра заботиться о добром столе. [228]

Те лица, которые являются на службу, покушают там чего-нибудь. Если у придворных нет желания угощаться, они не будут бояться съесть в свое время то, что им полагается. [229] Итак нельзя иначе, как приготовлять угощение с раннего утра.

228

Начальная фраза этого раздела мотет быть истолкована двояко в зависимости от толкования слова ***, которое можно читать и как бамдад (утро), и как би-имдад (в помощь, в поддержку). В первом случае смысл фразы будет заключаться в необходимости для государя иметь открытый стол с утра, что и соответствует последующему разделу, где говорится об открытом с утра столе у Тогрула. Во втором случае смысл фразы будет заключаться в наставлении иметь открытый стол в помощь, в поддержку отправляющим службу при дворе.

229

В тексте ИШ не совсем ясная фраза: ***, которую можно перевести и так: „если у знати не будет влечения к его столу, (то все же) в свое время свою пищу съесть не вредно“.

Султан Тогрул [230] устраивал угощение с раннего утра, он заботился о разнообразии и хорошем приготовлении кушаний; как можно лучше приказывал, так что, когда садился на коня, отправляясь на увеселение или охоту, приготавливали еду и подавали в поле; столько ее было, что дивились эмиры, тюрки, придворные и народ.

У ханов Туркестана таков распорядок в царстве, чтобы иметь обильную еду на кухне для слуг, дабы благословляли державу. В то время когда мы отправились в Самарканд и Юзкенд, [231] слыхали, как сплетники передавали, что чикили [232] и мавараннахрцы постоянно говорили: „Мы, в то время как султан приехал и уехал, не съели куска хлеба с их стола“. [233]

230

Султан Тогрул, основатель сельджукского могущества, вр. правл. 429—455 (= 1038—1063) гг.

231

ТИ, 91 модернизирует эту фразу: „когда мы отправились к самаркандскому узбеку“.

232

ТИ, 91 дает правильное начертание — название турецкого племени ***.

233

О походах Малик-шаха на Самарканд и Узгенд в 1089 г. см.: В. В. Бартольд. Турк. в эпоху, монг. наш., 337—339.

Каждый должен быть великодушным и щедрым по силе и размеру своего хозяйства. Султан является хозяином мира. Цари времени находятся под его рукой. Необходимо так поступать, чтобы были соответственны его хозяйству великодушие, щедрость угощения, дары; он должен быть могущественнее и лучше всех предшествовавших государей. И в предании указывается, что широкая раздача хлеба божьему люду увеличивает жизнь, царство и благоденствие.

Предание. В рассказах о пророках — мир над ними! — встречается такое: бог, великий и преславный, послал к фараону Моисея — мир над ним! — со столькими чудесами, благостями и достоинством. Ежедневно состав угощения фараона был: четыре тысячи баранов, четыреста коров, двести верблюдов и в соответствии с тем многие блюда, жаркое, сладости и всякое другое. Весь народ Египта и воины вкушали от его стола. В течение четырехсот лет фараон притязал на божественное достоинство и устраивал свое угощение таким образом. Моисей, — мир над ним? — помолившись, сказал: „О, господи! погуби фараона“. Всевышний внял молитвам Моисея и сказал: „Я потоплю его в воде, а достаток его, жен, войско, отдам тебе и твоим народам“. Прошло несколько лет после этого обещания, а фараон продолжал существовать в заблуждении и вместе с тем во славе. Моисею — мир над ним! — не терпелось, чтобы всевышний как можно скорее погубил фараона, ему надоело ждать. Он совершил сорокадневный пост, отправился на гору Синай и в молитвах к всевышнему сказал: „О, господи! ты обещал, что погубишь фараона, который не отказывается ни от своего неверия, ни от притязаний. Когда ты его погубишь?“ Раздался голос всевышнего: „О, Моисей! ты хочешь, чтобы я погубил фараона как можно скорее. А я должен его беречь, ибо ежедневно тысяча рабов питается его благотворительностью, находит спокойствие в его правлении. Свидетельствую своей славой, пока он широко распространяет среди народа хлеб и благодеяния, я не погублю его“. Моисей сказал: „Когда же исполнится твое обещание?“ Был ответ: „Когда уменьшит раздачу пищи, тогда наступит срок его“. Однажды случилось так, что фараон сказал Хаману: „Моисей собрал около себя племя Израиля, доставляет нам беспокойство, не знаю, до чего дойдет впоследствии дело его с нами. Надо иметь казнохранилище полным, дабы никогда не быть без поддержки. Надо уменьшить ему из пая половину и складывать в виде запаса“. Так и сделали, каждые два дня уменьшали пай. Моисей, — мир над ним! — понял, что срок приближается, так как бережливость часто бывает признаком упадка и несчастий. Так говорят передатчики преданий: в тот день, когда фараон утонул, на его кухне были заколоты две овцы.

Всевышний хвалил Ибрахима — мир над ним! — за раздачу пищи и гостеприимство; всевышний запретил бросить в адский огонь тело Хатима Таи [234] за великодушие и гостеприимство его, о великодушии же его будут рассказывать, пока существует мир. А повелитель |117| правоверных Али, — да возвеличит его господь! — который отдал во время намаза просящему перстень, питал и ублаготворял многих голодных, о его отважности и великодушии будут передавать до дня восстания из мертвых.

234

Герой арабского домусульманского эпоса и романтических

повествований.

Нет ни одного дела лучше великодушия, добродеяния и кормления. Раздача пищи — основа всякой человечности и всякого великодушия.

Великодушие лучше всех дел, Великодушие из обычая пророка. Два мира несомненно будут за великодушным. Будь великодушным и два мира — твои.

Если кто из богатых пожелает, чтобы его уважила грамота государя, чтобы люди были к нему почтительны, называли „староста“ и „хозяин“, раскидывай ежедневно скатерть для хлеба. Все, кто пользуется славой в мире, по большей части получили ее, раздавая хлеб. Человека-скупца, скрягу попрекают и на том и на этом свете. И в преданиях приведено: „Скупой не войдет в рай“. Во все времена, при неверии и при исламе, не было и нет лучшей добродетели, чем раздача пищи. Да вознаградит всевышний всех великодушных по своей благости и щедрости!

Глава тридцать шестая.

О вознаграждении достойных слуг и рабов.

Всякого из слуг, кто совершает свою службу достойным образом, следует вовремя обласкать и вознаградить. Всякого, кто совершил проступок без необходимости на то, или по ошибке следует |118| наказать по размеру его проступка, чтобы увеличить охоту рабов к службе; страх преступников усилится и все дела пойдут надлежащим образом.

Рассказ. Один мальчик-хашимит [235] нанес обиду какому-то собранию людей; те пошли к отцу и пожаловались на него. Отец захотел его наказать. Мальчик сказал: „О, отец мой! я совершил проступок, но ведь у меня не было рассудка. Ты меня не наказывай, рассудок у тебя“. Отцу это понравилось, и он простил его. [236]

Рассказ. Хордадбех [237] рассказывает: царь Парвиз разгневался на одного из своих приближенных, заключил под стражу. Никто не осмеливался приходить к нему за исключением музыканта Базида [238] (Базейда?). Тот каждый день носил ему пищу и питье. Парвизу сообщили. Он сказал Базиду: „Как ты смеешь заботиться о лице, которое находится у нас под стражей? Разве не знаешь, когда мы на кого-нибудь гневаемся и заключаем под стражу, тому не следует иметь средства к существованию“. Сказал: „О, шах! то, что ты оставил ему, больше того, что я делаю для него“. Спросил: „Что я ему оставил?“ Ответил: „Жизнь, а она лучше того, что я посылаю ему“. Царь сказал; „Славно! Прощаю его ради тебя“. [239]

235

См. Введение в изуч., Г, 102 (118). Хашимиты — арабский род, ведший свое происхождение от Хашим б. Абд-Манаф, прадеда пророка Мухаммеда.

236

См. Введение в изуч., Г., 102 (113).

237

Абу-л-Касим Обейдаллах б. Ахмед б. Хордадбех упомянут в Фихристе, 149 как автор ряда работ, из которых до нас дошла лишь „Книга о путях и государствах“, географическое сочинение, изданное в серии BGA pars VI (см. рецензию на это издание В. Р. Розена, ЗВО, VI 450—452).

238

См. Введение в изуч., В, 103 (118).

239

См. Введение в изуч.. Г, 103 (118).

Рассказ. Таков был обычай в роде Саманндов: [240] когда кто-либо говорил перед ними речь или показывал талант, который им нравился и у них вырывалось восклицание: „Славно!“, немедленно казначей давал тому лицу тысячу дирхемов, а цари — хосрои превосходили других государей в правосудности, благородстве и великодушии, особенно Нуширван Справедливый.

Рассказ. Передают: однажды Нуширван Справедливый сел на коня и отправился с приближенными на охоту. Проезжая по окраине одной деревни, он увидал девяностолетнего старика, который сажал в землю дерево — грецкий орех. Нуширван удивился, ибо только становясь двадцатилетним грецкий орех приносит плоды. Сказал: „Эй, старик! ты сажаешь грецкий орех?“ Ответил „Да, владыка“. Спросил: „Сколько же ты думаешь прожить, чтобы поесть плодов?“ Старик ответил“ „Они посадили, а мы съели, мы сажаем, а они съедят“. Нуширвану понравилось, он воскликнул: „Славно!“ и немедленно приказал казначею дать старику тысячу дирхемов. Старик сказал: „О, господин! никто быстрее меня не поел плодов этого грецкого ореха“. Спросил: „Как это?“ Старик сказал: „Если бы я не сажал ореха, а владыка не проезжал бы здесь, то сему рабу не досталось бы того, что досталось; если бы сей раб не дал того ответа, откуда бы я достал эту тысячу дирхемов“. Нуширван сказал: „Славно! Славно!“ Казначей немедленно выдал две тысячи дирхемов, потому что Нуширван дважды произнес „славно“. [241]

240

ТИ, 93: „Таков был обычай в роде Сасанидов“. И дальнейшее повествование указывает, что в данном случае налицо опечатка или описка; сл. читать Сасаниды, а не Саманиды.

241

См. Введение в изуч., Г, 104 (118).

Рассказ. Мамун однажды занимался разбором жалоб, ему подали заявление по какой-то нужде. Мамун [242] отдал это заявление Фазлю сыну Сахля [243] и сказал: „Удовлетвори требование этого, ибо сей небесный круг затем вращается, чтобы горесть не оставалась в одном положении и сей мир скоро пресыщается потому, что ни один друг не бывает постоянен. Сегодня мы можем делать добро, а завтра придет такой день, что и захотим кому-нибудь сделать добро, не сможем из-за бессилия“.

242

Халиф династии аббасидов (198—218 = 813—833).

243

Фазл б. Сахл б. Абдаллах ас-Сарахси, вазир халифа Мамуна, ум. 202 (817/18) г. (Ибн Халликан, II, 472: Zambaur, 6).