Сибиряк. В разведке и штрафбате (Охотник)
Шрифт:
Алексей подошел к землянке командира взвода, сзади недовольно сопел старшина.
– Ветров?
– Так точно.
– Тебе велено приказ передать, – посыльный достал из нагрудного кармана лист бумаги. Алексей развернул, прочитал.
Это была выписка из приказа по воинской части, которая гласила, что он, Алексей Ветров, переводится для дальнейшего прохождения службы в разведотдел дивизии.
Алексей дал прочитать приказ старшине.
– Вот чуяло мое сердце! И так бойцов не хватает! Иди уж и не поминай лихом. Думаю, свидимся еще.
Алексей
– Капитан-то хороший мужик?
– Сам увидишь. Крут! Провинишься – небо с овчинку покажется. Ты не смотри, что он улыбчив временами, закурить предлагает своими офицерскими папиросками. Зверь!
Для рядового оценка командира другим рядовым имеет значение.
Алексей едва не пожалел о том, что дал согласие служить в разведке.
Он пришел, представился.
– Тебя проводят во взвод знакомиться с парнями. В курс дела введут, оружие другое получишь. Сам понимаешь – со снайперской винтовкой в немецкий тыл не ходят.
– Разрешите винтовку на хранение во взводе оставить?
– Думаешь, будет иногда время на «охоту» ходить? Валяй, не возражаю.
Парни во взводе были сверстниками Алексея. Перезнакомились они быстро. Алексей получил от старшины автомат ППШ и патроны.
Который раз судьба его круто менялась: то минер, то разведчик, то снайпер. Потом окружение, пехота – и снова разведка.
За два дня, проведенные на новом месте службы, Алексей свыкся с парнями. Никто из них не корчил из себя человека опытного, не поучал новичка. Первый же рейд в тыл врага все расставит по своим местам, покажет – кто трусоват, а на кого можно положиться в трудной ситуации.
Вечером к нему подошел ефрейтор Дробязго.
– Ты вроде минером был?
– Есть такое дело.
– Попрошу Васильева, чтобы тебя к нему в группу включили.
– А Васильев – это кто?
– Так капитан из разведки! Ты чего, его не знаешь?
– Встречался. Только он мне фамилию не назвал.
– В тыл к немцам ходил?
– Приходилось.
– Это хорошо, учиться не придется.
– Смотря кому.
Группа, где старшим был ефрейтор Дробязго, готовилась к выходу. Четвертым в нее включили Алексея. Разведчиков переодели в немецкую форму, дали немецкую амуницию – ремни, магазинные сумки, ранцы, а также немецкие автоматы, и Алексей сделал вывод, что группа идет в тыл к немцам далеко или надолго. Когда ставилась задача взять «языка» или разведать ближние тылы, чужую форму не надевали. Единственное, в чем его одолевали сомнения – надевая форму, он становился немым: за исключением нескольких фраз, немецкого языка он не знал.
Группу пришел проводить капитан Васильев. Разведчики попрыгали, и капитан сам осмотрел одежду и снаряжение. Не найдя изъянов, он удовлетворенно кивнул.
Группа отправилась к передовой. Разведчики натянули на себя советские плащ-накидки, чтобы не привлекать внимания. Да и пальнуть с перепугу кто-нибудь мог, приняв их за настоящих немцев.
Разведчики дождались полночи, когда у немцев менялись караулы.
– Пора! – посмотрел
– К черту! – ответил Дробязго.
Они выбрались на «нейтралку» и, опустившись на землю, слились с нею.
Впереди полз Алексей, прощупывая землю, дабы не наткнуться на мины. За ним следом – старший группы. Он уже переходил фронт на этом участке и знал путь.
Группа уже миновала середину «нейтралки», когда ефрейтор дернул Алексея за сапог. К старшему подползли два других разведчика.
– Ничего странного не наблюдаете?
– Да вроде нет.
– Эх, разведка! Немцы осветительные ракеты не пускают, не стреляют из пулемета.
– И что в этом странного? – спросил Василий, курносый рязанец.
– Скорее всего, немцы к нам свою разведгруппу выслали – узнать, почему «катюши» стреляли. Не столкнуться бы нам. Держите оружие наготове.
Однако Бог миловал, и немецкая группа, если она была, проползла в стороне.
Наши разведчики продолжили путь.
Алексей нащупал подозрительный бугорок и замер.
– Ты что?
– Мина, – прошептал Алексей.
Немецкие позиции были уже близко, и приходилось быть осмотрительным.
– Не разряжай, не трать время, обойдем стороной.
Они обогнули мину. Никого предупреждать не надо было, разведчики двигались только по следу передних, не отклоняясь в сторону.
Алексею попались еще две противопехотные мины, затем противотанковая.
Немецкая траншея была уже близко, ветерком доносило сигаретный дымок.
Когда перестало пахнуть сигаретами и стих разговор, вперед выдвинулся Дробязго и махнул рукой.
Группа пересекла траншею. Они проползли еще метров сто и встали. Если встретятся немцы, то на разведчиках немецкая форма, сойдут за своих. Алексея по-прежнему беспокоило незнание языка. Простой вопрос невзначай встретившегося немца или немецкого патруля – и все, конец. Однако Дробязго шел вперед уверенно, и Алексей, Василий и Петр двигались за ним следом.
Какое получено задание, Алексей, как и остальные разведчики, не знал. Обычно о цели говорилось после перехода линии фронта.
Переход – самое сложное в рейде. При захвате в плен разведчиков – а такие случаи происходили – под пытками он мог выдать цель, объект разведки. А пытать немцы умели – жестоко и безжалостно.
Группа разведчиков прошла в темноте по грунтовой дороге километра три и остановилась в лесу. «Нет, точно не за «языком» – чего за ним в такую даль забираться», – подумал Алексей.
И точно. Когда группа расположилась на короткий отдых, Дробязго сказал:
– Идем в деревню Шпагино – это в восемнадцати километрах отсюда. Забираем там документы и завтра ночью – назад. Задача понятна?
– Так точно.
– Тогда подъем и вперед. Порядок построения прежний.
Они гуськом двинулись по дороге.
Километра через два показался мост, а на нем – часовой. В свете луны поблескивали каска, примкнутый к винтовке штык.
Алексей напрягся, но Дробязго команд не подавал, шел вперед смело.