Сидни Чемберс и кошмары ночи

Ранси Джеймс

Сидни заметил, что раз Горацио впустили в страну, пусть даже по колониальному паспорту, он имеет право играть за кого захочет. И не «Гранчестеру» жаловаться: ведь у них самих боулер — индиец Зафар Али, прославившийся убийственными закрученными бросками.

Процесс судейства оказался более утомительным, чем предполагал Сидни. Надо было не сбиться, считая число подач в овере, и для этого перекладывать шесть камешков из кармана в карман. Следить за ногами боулера, чтобы тот не совершал подачу из запрещенного места. Решать, справедливо ли обвиняют бэтсмана, будто он, защищая калитку, блокировал мяч ногой. Оценивать, как произошла поимка мяча игроком: в воздухе или после отскока о землю,

и предвидеть, что случится дальше. В общем, похоже на работу детектива. Ничто не должно ускользнуть от его внимания.

Через двадцать минут после начала игры, когда счет «Гранчестера» был 8 и две проигранные калитки, Сидни определил у местного бакалейщика и четвертого бэтсмана блок мяча ногой перед калиткой. Когда еще через несколько ранов, без единого выбитого за пределы поля мяча, «Гранчестер» оказался в тяжелом положении: 15 очков и три проигранные калитки, требовалось, чтобы вновь вступающий в игру бэтсман (коронер Дерек Джарвис), становясь рядом с капитаном у криза, сделал все возможное и выровнял команду.

Сидни не ожидал, что коронер может так точно определять траектории и расстояния и безошибочно выбирать, с каким мячом играть, а какой пропустить. Удивительно, как крикет отражает характеры: терпеливый, нетерпеливый; методичный, невнимательный; смелый, опасливый. Вот, например, как люди рассчитывают удары: одни будто не делают никаких усилий, и мяч сам попадает на биту; другие, совершая дикие замахи, уповают на Бога, надеясь, что Он поможет встретиться бите с мячом. Какие разные люди, и как их различия проявляются в игре!

После шести оверов и двух подач, не принесших очков, при счете 15:3 Горацио Уолш отправился отдыхать, и его сменил не такой опасный боулер противника — он не закручивал мяч и кидал с отскоком влево. Дерек Джарвис и Эндрю Редмонд стали наращивать счет. Они хорошо понимали друг друга, и Сидни сиял от удовольствия, когда менее чем через час коронер заработал пятьдесят ранов.

Его покорила игра Джарвиса. Не бывает, чтобы игрок проявил себя, не приложив усилий — вышел на питч, сразу показав класс. Для этого требуются упорные тренировки. Безусловно, в игре случается непредсказуемое, и удача нередко норовит вмешаться. Но Сидни верил, что если у человека за плечами немалый опыт, то он сам кует победу в игре. Средний счет в крикете не обманывает, хотя бывают волшебные дни, когда путаются все прогнозы. Однако статистика помогает заглянуть в будущее. Как гласит известная поговорка: «Игрок может потерять на время форму, но класс — никогда».

Дерек Джарвис заработал свои законные 50 очков, но стоило чуть расслабиться, и его игра закончилась. Он послал мяч в поле и, оглянувшись, собрался бежать к противоположной калитке, но услышал окрик капитана: «Нет!» Послушавшись Эндрю Редмонда, коронер с середины питча повернул назад, но на место встать не успел: охраняющий калитку получил быстрый, точный пас, и Джарвису пришлось отправиться в павильон. При счете 140:3 «Гранченстер» покатился вниз. В половине четвертого Эндрю Редмонду пришлось наблюдать, как несильно отбитый мяч перехватили в воздухе. При заработанных 188 очках команда потеряла восемь калиток, причем две последние были сбиты одна за другой. Их мастер крученого броска, индиец Зафар Али, ушел с места бэтсмана ни с чем — Уолш перехватил отбитый им мяч.

Устроили перерыв на чай, и Сидни порадовался, что и миссис Магуайер принесла два сладких пирога и помогала раздавать сандвичи с мясным паштетом. Жена бакалейщика, Рози Томас, разливала кипяток из большого электрического чайника, а ее дочь Энни предлагала вспотевшим на поле игрокам домашний лимонад. Теплая обстановка стала еще более домашней, когда неожиданно появился Леонард

Грэм. Он пошел выгулять Диккенса и завернул на стадион, чтобы посоветоваться по срочным делам прихода (один из звонарей упал с лестницы, и его надо было навестить, а церковный сторож не удосужился покосить траву перед кладбищем). Только мужчины принялись вполголоса обсуждать проблемы, как их разговор прервала миссис Магуайер:

— Держите проклятую собаку подальше от еды. Вы же знаете, что это за пес!

— Миссис Магуайер, он не причинит никакого вреда.

— Вреда? — всплеснула руками экономка. — Вред — его вторая кличка!

Как только она повернулась спиной, Зафар Али принялся кормить лабрадора сандвичем с яйцом.

— Хватит его баловать! — крикнула миссис Магуайер, но пес уже принюхивался к сладкому пирогу и приставал ко всем игрокам, которые ему давали хоть малейший повод принять горестный вид, ясно говоривший: «Смотрите: морят голодом несчастную собаку». Уж Сидни-то знал, как действует на людей его несчастная, терпеливо клянчащая морда. Сделав круг, пес успел отведать всего, что принесли женщины крикетистам.

После перерыва настала очередь отбивать Уиттлфорду. Первыми на подачу вышли Эндрю и Хардинг. «Настоящее семейное предприятие», — усмехнулся Сидни. Их сестра отвечала за доставку еды на поле, а ее муж Джеффри занимал позицию полевого игрока между калитками. Во время перерыва на чай священник заметил, с какой теплотой дочь Рози, Энни, смотрит на Зафара Али и как это смущает ее родных. Оставалось надеяться, что предрассудки не погубят зарождающуюся любовь.

«Уиттлфорд» начал после перерыва уверенно и без потерь заработал тридцать очков. Глядя на мастерскую игру их первой пары бэтсманов, Сидни стал опасаться, что победа останется за соперником. Однако в крикете трудно что-либо предсказать. Эндрю Редмонд взял подряд несколько калиток, и игра пошла с переменным успехом. «Уиттлфорд» добрался до сотни. И тут вышел Зафар Али продемонстрировать свой фирменный крученый — облизал пальцы и, зажав мяч в руке, обманным движением послал его с финтом: бросил по левой стороне, но тот, ударившись о землю, перескочил на правую. Игра продолжилась ровнее. При счете 160 и шести сбитых калитках гости стали терять инициативу, но «Гранчестер» этим не воспользовался. Громкий крик «Лови!» вывел Сидни из задумчивости. Бэтсман «Уиттлфорда» отбил мяч, послав его к правой границе поля. Джеффри Томас побежал следом, встал в точке, где завершалась дуга полета, подставил ладони чашей и… выронил мяч.

Сидни лишний раз убедился, как переменчиво счастье игры. Нельзя отвлекаться ни на мгновение, ведь в крикете, сколько бы ни длился матч и каким бы монотонным ни казалось действие, каждый мяч — новый шанс. Полевой игрок должен ждать момента, предвидеть его, верить, что он придет, и не упустить. Очень многое зависит от того, использован ли шанс или упущен, и от этих непредсказуемых мигов зависит судьба всего матча. Крикет во многом напоминает расследование преступлений — соединение терпеливого труда и счастливого стечения обстоятельств.

После подач с ближайшим отскоком Гари Белла капитан «Уиттлфорда» перехватил на срезе четыре мяча и два пропустил. При трех калитках гостям требовалось для победы четыре рана. Они наседали. В конце овера Сидни покинул место ближнего левого полевого игрока и занял позицию со стороны Грэшем-роуд. Он проверил шесть камешков в правом кармане и готовился переложить их в другой. А вместе с ними переместить мяч на противоположную сторону питча.

Солнце склонялось к горизонту. Тени удлинялись и переползали границы площадки. Оставался последний овер. Эндрю Редмонд попросил мяч, внимательно осмотрел и кинул своему опытному боулеру.