Сидящее в нас. Книга вторая

Сергеева Александра Александровна

– Ты же его не знала, – невольно вырвалось у Ринды. – Тебе он ничего не сделал. А я вынудила тебя его убить.

– Сама рлешила, – резонно заметил священный воин, которого ни силой, ни лестью не принудишь что-либо сотворить против воли.

– Ты меня не оставишь? – чувствуя, что засыпает, всё же забеспокоилась Ринда.

– Нет, – тявкнула Аки, снова зевнула, подгладила свою княжну по голове и приказала: – Спи.

Глава 5

Воевода

вломился к ним ни свет ни заря. Будто пёс, науськанный на след добычи. Ещё слова не сказал, а уже обшарил всю светёлку придирчивым взглядом. Ринда как раз закончила обмываться и утиралась широким рушником, которым и прикрыла наготу – благо его хватило на самые приятные мужскому глазу места. Но голые плечи да ноги выставлены напоказ – срамотища, если задуматься.

Только вот Виргиду Длинноусу её прелести нужны, как свинье плавники. И не потому, что на его вкус княжна больно тоща да заносчива – с такой в любовном деле каши не сваришь. Нет, к ней его привела новость, что с рассветом облетела всю крепость: Торсела с полюбовницей жестоко зарезали.

– Твоих рук дело? – без обиняков, ткнул воевода пальцем в подозреваемую.

– О каком деле речь? – брюзгливо прошипела Ринда, изображая несуществующую стыдливость девы, которая прямо-таки запуталась, куда лучше перетянуть рушник: на плечи или на ноги.

– Виргид, ты не обалдел? – холодно поинтересовалась влетевшая вслед за ним Дарна.

Она цапнула с кресла меховой плащ, брошенный туда ночью. Подскочила к княжне и поспешно её укутала:

– Не припомню, чтобы права оберегателя княжества позволяли тебе врываться сюда в любое время без дозволения.

– Это вы или нет? – набычившись, упёрся воевода.

– Что случилось? – раздражённо нахмурилась Ринда. – Или объяснись, или уходи. Не устраивай мне тут представлений.

– Торсел мёртв, – многозначительно поведал Длинноус.

Что-то, а строить подходящие рожи Ринда училась долго и вдумчиво. И строила их чуть ли не поминутно – иной раз и сама не помнила, как очередная вылазила наружу морочить собеседнику голову. Так что сейчас лишь мимолётно отметила, что на её лице расцвела злорадная ухмылка полнейшего удовлетворения.

– Какое чудесное утро, – почти пропела она, обращаясь к Дарне с таким видом, будто кроме них тут больше никого. – Торсел сдох. У меня давно не случалось такого замечательного вдохновляющего утра.

– Даже делать ничего не пришлось, – язвительно пробурчала Дарна. – За тебя всё сделали.

– Значит, не вы, – задумчиво потеребил ус воевода.

Купился на столь откровенную радость той, кто, не скрывая, пытался уничтожить Торсела. Убийцы так себя не ведут. Даже самые хладнокровные из них где-то в глубине души осознают, что совершили злодейство. То есть, какую-никакую вину – хотя бы кончик её хвоста, но чувствуют. Прижми такого к стенке, либо сделает рожу непроницаемой, либо начнёт горячо запираться. А эта поганка радуется.

– Да брось ты, – презрительно прощебетала княжна, опускаясь

в кресло. – Виргид, не делай вид, будто тебя это огорчает. Ты этого мерзавца почище меня ненавидел. И прикончил бы его прямо там, во дворе, едва понял, что скользкий говнюк, наконец-то, попался.

– Тебя в скиту обучили так изысканно выражаться? – недовольно проворчал воевода.

– Не твоё дело, чему меня там обучали. Жаль, что не убивать. Кстати, как его прикончили?

Длинноус досадливо поморщился. Собирался нас на этом подловить – догадалась Ринда, продолжая изображать донельзя довольную злыдню.

– Надеюсь, он долго мучился? – добавила она, плотоядно расщеперив ноздри.

– Нет, – буркнул воевода, укоризненно покачав головой.

– Жаль! – выпалила Ринда, пристукнув кулачком о широкий дубовый подлокотник. – Я для него хотела совсем иного. Чтобы он долго мучился. Как мучилась моя мама, которую он погубил ради Гулды.

– Даже не думай! – мгновенно ощерился Виргид, бросив руку на рукоять меча.

– Она стерва, а не дура, – насмешливо напомнила ему Дарна, подпирая кресло госпожи и так же держа руку на мече. – Угомонись. Княгине ничего не грозит.

– Руку дашь на отсечение? – ответил ей злой насмешкой воевода.

– Зачем? – скучным голосом удивилась Дарна. – И без того понятно, что нашей княжне такое дело не по зубам. Сколько бы она не шипела да не плевалась ядом. Кишка у неё тонка людей резать. Да и золота не густо, чтобы подрядить на такое опасное дело рукастых мастеров. А я ей не помощница. С какой стати чужой грех на душу брать?

– Складно поёшь, – язвительно похвалил воевода, явно остыв и теперь размышляя, кто же такой резвый подсуетился насчёт его личного врага.

– Пошёл вон! – насмешливо фыркнула Дарна. – А то всем расскажу, что ты нашу наследницу-невесту голой видал.

– Тьфу! – разворачиваясь к двери, досадливо сплюнул Длинноус. – Балаболка!

И вышел.

Ринда бросила на Дарну в меру недоумевающий взгляд: в тонком деле притворства перебарщивать нельзя. Воительница ответила ей не слишком доверчивым прищуром. Испытующим. Ринда вопросительно вздёрнула брови, дескать, опомнись.

Воевода уже расспросил её ночных сторожей. И те доложили, что девки чуток пошушукались, а после оберегательница княжны ушла, и за ней заложили дверь, за что Дарна на них нагавкала. Княжна же быстро затихла и до самого рассвета у неё царили тишь да гладь.

Короче, ни с какой стороны к ним с Аки не придраться – решила Ринда больше не волноваться по этому поводу. Кое-кто, понятно, будет их подозревать – пускай подозревает. Ей-то с того что за печаль?

Уж кого-кого, а назвать Торсела невинно убиенным ни у кого язык не повернётся. И законную месть его родичам не увидеть, как собственных ушей: за тех, кого признали преступником, мстить не дозволяется. А если всё-таки решишься на такое, так сам преступишь законы. Наследничкам Торсела и без того достанутся лишь крохи от прежних богатств, что расхватали, дорвавшись до правосудия, поместники.