Сила безмолвия

Кастанеда Карлос

— Я уже рассказал тебе историю о том, как нагваль Хулиан взял меня в свой дом после того, как я был сражен выстрелом, и ухаживал за моей раной, пока я не поправился, — продолжал дон Хуан. — Но я не рассказывал тебе, как он очистил мое звено, как он обучил меня выслеживать себя.

— Первое, что нагваль делает со своим будущим учеником, так это обманывает его. Этим он дает встряску звену, связующему ученика с духом. Есть два способа сделать это. Один через полуобычные каналы, которые я и использую с тобой, другой посредством прямой магии, которую применял ко мне мой бенефактор.

Дон Хуан еще раз рассказал мне историю

о том, как его бенефактор убедил людей, собравшихся у дороги, в том, что раненый человек был его сыном. Затем он заплатил нескольким мужчинам за то, чтобы они отнесли его в дом дона Хулиана, в то время как дон Хуан был без сознания от шока и потери крови. Через несколько дней дон Хуан пришел в себя, обнаружив себя в обществе старика и его жены, которые заботились о его ране.

Старик сказал, что его зовут Белисарио и что его жена известная целительница, что оба они лечили его рану. Дон Хуан сказал ему, что у него нет денег, но Белисарио предложил договориться о плате после того, как он поправится.

Дон Хуан сказал, что он был основательно смущен, хотя в этом и не было ничего нового, поскольку он являл собой мускулистого, опрометчивого двадцатилетнего индейца, безмозглого, необразованного и с ужасным характером; он и понятия не имел о благодарности. Он был признателен за доброту старика и его жены, которые помогали ему, но собирался выждать момент, когда заживет его рана, а затем попросту улизнуть среди ночи.

Когда же он достаточно оправился и был готов бежать, старик отвел его в комнату и дрожащим шепотом поведал, что дом, в котором они находились, принадлежит человеку-чудовищу, который держит его и жену в плену. Он просил дона Хуана помочь им вернуть свою свободу и убежать от их поработителя и мучителя. Прежде, чем дон Хуан успел ответить, чудовищный человек с рыбьим лицом, словно из ужасной сказки, ворвался в комнату, по-видимому, подслушав их разговор. Он был зеленовато-серый, а единственный немигающий глаз посреди лба был с дверь величиной. Он, шатаясь, шел на дона Хуана, шипя как змея, готовый разорвать его в клочья, и так напугал его, что дон Хуан упал в обморок.

— Его способ дать толчок звену, связующему меня с духом, был мастерским и деспотичным, — дон Хуан засмеялся. — Мой бенефактор, конечно же, перевел меня в повышенное состояние сознания еще до появления монстра, поэтому то, что я фактически увидел как человека-чудовище, было тем, что маги называют неорганическим существом, бесформенным энергетическим полем.

Дон Хуан сказал, что ему известны бесчисленные случаи, в которых дьяволоподобие его бенефактора создавало забавно-затруднительные ситуации для всех его учеников, особенно для самого дона Хуана, чья серьезность и жесткость делали его идеальным объектом для мучительных шуток его бенефактора. Он добавил, словно запоздалую мысль, которую сперва не хотел говорить, что эти шутки ужасно забавляли его бенефактора.

— Если тебя беспокоит, что я смеюсь над тобой, запомни, что это ничто по сравнению с тем, как он смеялся надо мной, — продолжал дон Хуан, — мой дьявольский бенефактор научился плакать, скрывая свой смех. Ты даже не можешь себе представить, как он рыдал, когда я впервые начал свое ученичество.

Продолжая свою историю, дон Хуан заявил, что его жизнь никогда уже не была той же самой после потрясения от видения этого человека-чудовища. Его бенефактор действовал наверняка. Дон Хуан объяснил, что как только нагваль знакомится со своим учеником, особенно учеником-нагвалем, он должен обманом попытаться завоевать его согласие.

Его согласие может быть двух разных видов. Либо будущего ученика настраивают и обучают так, что решение примкнуть к нагвалю становится для него единственно возможным, как в случае с юной Талией. Либо, если будущий ученик обладает малой долей дисциплины или вообще не имеет ее, нагвалю приходится потратить много энергии и приложить массу труда, чтобы убедить его.

В случае дона Хуана, благодаря тому, что он был одичалым сельским жителем, в чьей голове редко появлялись умные мысли, процесс наматывания его на катушку принимал чудные повороты.

Вскоре после первой встряски его бенефактор преподнес ему еще одну, показав дону Хуану свою способность трансформировать себя. В один из дней он превратился в молодого человека. Дон Хуан в то время не мог представить себе такую трансформацию ничем иным, кроме образца превосходного искусства актера.

— Как он выполнял эти изменения? — спросил я.

— В них было и магическое, и артистическое, — ответил дон Хуан. — Магическое состояло в том, что он трансформировал себя, сдвигая свою точку сборки в позицию, которая вызывала любые индивидуальные изменения, какие он пожелал. А его артистизм заключался в совершенстве его трансформаций.

— Я совершенно не понимаю того, что ты рассказал мне, — признался я.

Дон Хуан пояснил, что восприятие представляет собой стержень для всего того, чем является человек, или того, что он делает, что восприятием управляет местоположение точки сборки. Следовательно, если эта точка меняет позицию, человек соответственно меняет и восприятие мира. Маг, знающий точно, где расположена его точка сборки, может стать всем, чем захочет.

— Профессионализм нагваля Хулиана в передвижении его точки сборки был так великолепен, что он мог извлекать тончайшие трансформации, — продолжал дон Хуан. — Когда маг, например, становится вороной, это, конечно, великое достижение. Но оно влечет огромное, а, значит, и грубое, перемещение точки сборки. А вот для перемещения ее в позицию жирного толстяка или старика требуется ничтожнейшее изменение положения точки сборки и глубочайшее знание человеческой природы.

— Я не могу ни думать, ни говорить о таких вещах как о факте, — сказал я.

Дон Хуан засмеялся, словно я сказал до невероятности смешную вещь.

— Был какой-нибудь смысл в трансформациях твоего бенефактора? — спросил я. — Или он просто развлекал себя?

— Не глупи. Воины ничего не делают просто для того, чтобы развлечь себя, — ответил он, — его трансформации были стратегическими. Они диктовались необходимостью, как в случае его трансформации из старика в молодого мужчину. Время от времени происходили забавные последствия, но это другое дело.

Я напомнил ему, что когда-то просил рассказать о том, как его бенефактор научился этим трансформациям. Он сказал, что его бенефактор имел учителя, но кто им был, умолчал.

— Один очень таинственный маг, который является нашим опекуном, обучил его этому, — кратко ответил он.

— Кто он, этот таинственный маг? — спросил я.

— Презревший смерть, — сказал он и посмотрел на меня вопросительно.

Для всех магов партии дона Хуана презревший смерть был наиболее ярким героем. По их словам, презревший смерть был магом древних времен. Ему удалось дожить до настоящего времени с помощью манипуляций своей точки сборки, заставляя ее передвигаться особым образом к определенным местам внутри его полного энергетического поля. Такие маневры помогали ему сохранять сознание и жизненную силу.