Сила инстинкта. Часть 1
Шрифт:
Хавинский по-прежнему находился там, но он был уже мертв. Кто-то заколол его ножом в сердце и выколол глаза.
Все были в шоке. Только что, за завтраком, они были свидетелями неслыханной наглости подлого шантажиста, а теперь он убит. Разве так бывает?
Сначала подумали, что это глупый розыгрыш, затеянный Петром Петровичем ради непонятно какой цели. Но говорил он так убедительно, а голос его так сбивался и губы так дрожали, что вскоре стало понятно – не розыгрыш. Решили пойти посмотреть. Неужели правда?
Пройдя
Большой полированный стол из красного дерева стоял как раз напротив двери, позади открытого окна. На нем громоздились письменные принадлежности, какие-то бумаги, чернильница, и еще алые перчатки, которые Антон видел давеча на руках незваного гостя. Стул для посетителя находился прямо возле стола, спинкой повернутый к входной двери. Но он не стоял на своем обычном месте, а был перевернут набок, будто кто-то сделал это специально.
Хавинский полусидел-полулежал в кресле Островского лицом к двери. Руки его свисали до самого пола, а на левой стороне груди виднелась багровая рана. Даже невооруженным взглядом было видно, что его зарезали. Белая сорочка была запачкана кровью. Покойник глядел на только что вошедших людей с приоткрытым в предсмертной агонии ртом. Однако вместо глаз зияли две темно-красные впадины. Зрелище было неприятное и очень страшное.
– Вот дьявол, – выругался Чернокуцкий и перекрестился, что выглядело довольно странно.
Андрей Александрович, взяв себя в руки и преодолев отвращение, подошел к мертвецу и мельком осмотрел его. Нагнулся, подобрал что-то, и все увидели нож с длинным окровавленным лезвием.
– Это не ваш, Петр Петрович? – Спросил он.
– Нет, впервые вижу, – последовал ответ. И тут же добавил, будто опомнившись. – Да бросьте вы его, это же улика!
Кравцов отбросил от себя орудие убийства, будто оно вдруг стало нестерпимо горячим. Нож со звоном упал на пол.
Антон огляделся и, не увидев Марго, поинтересовался, где она.
– У себя, – ответил хозяин дома. – Я отправил ее в комнату. Не хочу травмировать девочку.
Ковров поступил бы точно так же, поэтому согласно кивнул.
– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь произошло? – Развел руками Илья Ильич, стоявший прямо у дверного проема.
– Здесь произошло убийство. – Хладнокровно ответил студент, даже не взглянув на него.
– Я и без вас понимаю, что убийство, молодой человек. – Съязвил Ремизов, глядя неприязненно на студента поверх плеча графа. – Умничать будете в другом месте.
Лицо Антона оставалось спокойным, так что со стороны могло показаться, что он не обратил внимание на издевку. Однако внутри у него все похолодело. Он перевел взгляд с распростертого трупа на Ремизова, подошел к нему
– Если вы скажете еще хоть полслова, я за себя не ручаюсь, понятно?! Дерзить намерены? Я вас живо в стойло отправлю. Там вам самое место.
Ремизов попятился назад, не в силах вымолвить ни слова. Очевидно, никто и никогда не позволял себе разговаривать с ним в таком тоне. Глаза опустились, голова вжалась в плечи.
– Ахаха! – Расхохотался граф. – Вот это парень, сабля мне в ножны! Хахаха! Насыпал борову перцу!
И громко зааплодировал, будто находился в театре и только что посмотрел превосходную оперетту. Остальные же повернулись и недоуменно уставились на Антона, который не помнил себя от ярости.
– Как вы смеете? – Прошипел Илья Ильич, еще не придя в себя от шока. – Ты, щенок. Да я тебя…
И схватил студента своими большими, влажными руками за горло. Лицо его было красным от ярости и нахлынувшего безумия. Железной хваткой он вцепился в оскорбившего его студента, и ослаблять ее не собирался. В его глазах читалось сумасшедшее желание душить заносчивого молодчика, и сделать это он намеревался немедленно.
Мужчины хотели было подбежать и разнять дерущихся, но этого не потребовалось. Антон с силой ударил нижними частями ладоней по ушам душившего его Ремизова, да так сильно, что тот отпустил шею студента и с диким криком схватился за ушные раковины. Оказавшись свободным, он, не дав опомниться своему противнику, нанес ему два удара кулаком; сначала под дыхало, от которого Илья Ильич буквально согнулся пополам, а затем в челюсть. После второго удара Ремизов отлетел в сторону и грохнулся всем массивным телом на пол.
Но этого разъяренному студенту показалось мало. Одним прыжком он оказался возле распростертого на полу поверженного противника, схватил того за ворот пиджака одной рукой, а второй ударил в лицо. Один раз, второй, третий.
Петр Петрович и Андрей Александрович уже были рядом и схватили обезумевшего за руки, оттащив от Ремизова. Но тот уже пришел в себя и не сопротивлялся. Тогда они оставили его и стали поднимать Илью Ильича, у которого оказался разбитым нос и красовался огромный кровоподтек под глазом.
Граф, все еще улыбаясь, подошел к Антону и протянул ему руку.
– Молодец, оторвыш, молодец, обиды не спускает. По-нашему это, по-гусарски. Эх, вас бы в полк к нам, цены бы вам не было. Разрешите пожать вашу руку.
Ковров пожал, но чисто механически, так как думал в этот момент совсем о другом.
– Что вы себе позволяете, Антон Семенович?! – Рассвирепел Островский, усаживая избитого компаньона в кресло. – Да вы сумасшедший, как я погляжу! Вон из моего дома, сию же минуту! Да перестань ты ржать как дикая лошадь, Евгений!