Сила ведлов
Шрифт:
Вскоре обе Большие Шишиги плавно тронулись с места, прокладывая самый южный участок трассы Москва — Баку. В саму Москву, однако, Митяй ехать пока что не собирался. Других дел хватало.
Бастан сел на пассажирское место кабины автожира, Митяй — за штурвал. Во второй летательный аппарат забрался Михаил. Добровольные помощники, ехавшие на крыше, раскрепили автожиры и спустились вниз. Пилоты раскрутили роторы, врубили на полную мощность движки, автожиры взлетели вверх, заложили вираж и полетели на высоте в пятьдесят метров назад, к лагерю туаладов, где Бастан Годлар из рода Годоров, верховный ведл всех туаладов, перекрывая не слишком громкий шум двигателя, ещё раз проорал свой приказ с неба, после чего пилоты набрали высоту и полетели
Что лететь, что ехать было в общем-то недалеко, и уже к полудню обе машины доехали до Апшеронского полуострова, утопающего в зелени, и повернули направо. Поселение туаладов Ребалан находилось на большой возвышенности, вблизи Куры и довольно далеко от моря. По словам Бастана, Кура часто разливалась, и потому жить возле реки было смертельно опасно, но сейчас вода пошла на убыль, и почти все туалады находились в районе дельты, на весенней рыбалке. Митяй немедленно намотал это на ус и отдал водителям нужное распоряжение.
Когда машины проехали то место, где в будущем люди построят город Баку, они свернули к морю. Митяй вскоре нашёл с воздуха удобный съезд в море и повёл к нему оба плавающих вездехода. Спуск был пологим, и водители, снизив скорость, даже не останавливаясь, опустили понтоны, и вскоре обе Большие Шишиги въехали в Каспий назло, а может быть, и на радость бога туаладов Аштаваха. По другую сторону Апшеронского полуострова море было спокойным.
Бастан, увидев, что обе Шишиги не просто плывут, а несутся на подводных крыльях по морю с огромной скоростью, радостно завопил что-то по-туаладски. Митяй к нему особенно не прислушивался. Он сбросил скорость, снизился и летел над морем на высоте в полторы сотни метров. Часа через три Шишиги повернули к берегу, выехали из воды, насмерть перепугав рыбаков с острогами, и остановились. Туалады точно приняли их за бога Аштаваха с его боженятами. Митяй догнал улепётывающих рыбаков, и Бастан прокричал им, чтобы те остановились. Через пару минут автожиры приземлились, и туалады воочию убедились, что их верховный ведл вернулся на сверкающей птице. Задержка была недолгой. Бастан вышел к своим людям и объяснил, кого им послал бог Аштавах, сын великой Матери-Земли, и велел всем в спешном порядке двигаться в Ребалан.
Сам же спокойно снова забрался в автожир, и уже через несколько минут Митяй вёл машину вверх по течению реки, слева от него летел князь Михаил, а позади чинно ехали Большие Шишиги. Так они и добрались до Ребалана. Это оказался очень большой, по масштабам каменного века, город, застроенный полуземлянками. С учётом тёплого климата это было вполне комфортное жильё, только очень уж много всякого гниющего мусора и отбросов валялось вокруг домов, и потому Митяй решил не насиловать своего чуткого обоняния и совершить посадку километрах в двух от города, на большом пологом холме. Вскоре туда подъехали обе Шишиги, а ещё через какое-то время прибежали и жители города, которых Бастан поприветствовал весьма витиевато и многословно, отчего даже малость осип.
Место, честно говоря, из-за множества здоровенных кочек и рытвин Митяю не понравилось, а потому он сразу же сказал князю Михаилу:
— Мишка, строить город здесь глупо, ландшафт кривой и до реки слишком далеко, а строиться внизу вообще полный идиотизм. Зато я успел разглядеть: севернее, где холмы пошире и повыше и поросли лесом, есть место намного лучше. Тут летом, насколько я знаю по рассказам деда, он служил в этих краях, стоит просто жуткая жара, так что там будет хотя бы немного прохладнее. Кстати, я советую тебе сразу же построить в городе как можно больше фонтанов, тогда прохлада в нём будет гарантирована. Зелень и фонтаны — вот в чём главный смысл комфорта на югах. Без них вы от жары тут все загнётесь.
Князь согласился:
— Да, так будет лучше, Митяй. — И тут же зычно
Потом началось общение с прибежавшими запыхавшимися представителями туземного населения, выглядящими весьма неплохо после пережитой суровой зимы, которая в каменном веке всегда была самым тяжёлым испытанием для человека. Сначала говорил Митяй, а Бастан переводил его слова туаладам. Затем стал говорить князь Михаил, и чем дольше он рассказывал, тем шире и радостнее становились улыбки на лицах туаладов, аларов, а также тех людей, которые появились в результате добрососедских отношений между двумя видами людей, смешавших свою кровь.
То, что в князе Михаиле был виден не чистокровный даргсу или алар, всем очень понравилось. Тем более что Бастан объявил его своим преемником на посту верховного ведла. Из городка подошли все три дочери Бастана, стройные, рослые и красивые девицы, так что у Михаила прямо дух захватило. Самой младшей из дочерей верховного ведла было лет двенадцать, и потому мать всё время оттирала её в сторону. Похоже, что когда они кружили над городом, Бастан успел выкрикнуть интересную информацию, а потому все три девицы принарядились.
Митяй, глядя на эту картину, негромко сказал:
— Ну что, Мишаня, когда сватов засылать будешь? Учти, я тут торчать не намерен, поэтому решайся. У меня и своих дел полным-полно.
— А больше и не надо, Митяй Олегович, — ответил ему князь Михаил. — Я возьму себе в жены старшенькую, Одиану. Она мне приглянулась, да и я ей, кажется. — И громко и внятно сделал предложение, чем заложил в своём городе новую и очень важную традицию: — Одиана, стань моей женой. О тебе одной я буду заботиться, одевать в красивую одежду, дарить тебе украшения из золота и камней драгоценных. Тебя одну любить и ласкать. Стану учить тебя ведловству и помогу найти говорящие камни, сделаю тебя большой матерью-княгиней нашего нового города. Построю для тебя большой дом на высоком холме и насажу вокруг него сад. Ни ты, ни дети наши, ни наш с тобой народ никогда не будет знать голода и холода, всех я сделаю могущественными ведлами-мастерами и всем дам великие знания, которые получил от своего учителя и второго отца, Дмитрия Олеговича. А твоя мать получит от меня за то, что вырастила тебя, богатые дары, каких ещё никто не видел даже в том городе, откуда мы приехали в ваши земли. Ты согласна стать моей женой, Одиана?
Ещё бы девушка, которой было на вид лет семнадцать, после этих слов, сказанных, кстати, по-туаладски, так что Бастану приходилось всё переводить Митяю, отказалась. Как только согласие девушки было получено, Михаил сказал уже по-русски:
— Ну всё, Бастан, завтра в полдень жди возле своего дома моих сватов. Приеду к тебе своё сокровище забирать. Да, вот ещё что, пусти сегодня в дом нескольких моих друзей с их жёнами. Ты этого обычая не знаешь, так они тебя и всех твоих домочадцев научат. Уж если начинать строить город, так с дома для жены.
Митяй ухмыльнулся и поинтересовался вполголоса:
— Мишаня, и когда это ты их язык выучил? Хотя я и уезжаю скоро, мне любой местный язык пригодится.
— Так, Митяй Олегович, как только ты сел с князем Бастаном у жаровни, я тоже костерок запалил. Ухватил одного из его парней, усадил напротив и заставил разговориться. Вот он мне всё и выложил, как на тарелочке. Обязательно тебя научу.
Этот день закончился разбивкой лагеря на холме и подготовкой к сватовству. Собственно, к нему он подготовился загодя и даже предусмотрительно не стал жениться, чтобы первым отпочковаться от Дмитрограда. Портные до глубокой ночи сидели за швейными машинками, а потому в полдень следующего дня большое семейство князя Бастана было не узнать. Сватовство прошло как по маслу, и князь Михаил, заявив, что большой свадебный пир он закатит уже в новом городе, полетел с Митяем осматривать окрестности.