Сильная и независимая для котика
Шрифт:
— Да так…
— Наставник вас и булыжниками побивал? Поэтому одно из ваших любимых выражений: «Бросьте в меня камень?»
— Не, на этот раз Христов не виноват, он наоборот… — Мурси умолкла, что-то обдумывая, при этом крепче сжимая руки в локтях на шее Моргана.
— Вы меня задушите, сэр, — вывел её из оцепенения катар, пытаясь ослабить удушающую хватку.
— Это всё Акиль и его дружбаны. Ты, наверное, уже понял, что меня не брали в пупсики играть с собой подружки. Их выводили из себя мои конопушки и Сила.
— Вот уж нелепые претензии, — проворчал Морган.
— Меня дразнили злые пацаны «глистой в скафандре», и даже
— Я совсем не удивлюсь, если в травле был замешен Христов!
— Да нет же, говорю вам. Христов наоборот! — нетерпеливо перебила его Мурси. — Другие учителя. Гидрос, Локич, Бакич, возможно даже сам Дуку. Хотели проверить, научил ли меня Джес держать Силу под контролем, справляется ли с моим темпераментом. В общем, дети начали бросать в меня слабенькие молнии, всякий мусор психосилой. А я, чтобы не подводить наставника побежала от них к пещерам. Ты же видел мой монастырь, одни сплошные казематы. Мы там воду добывали, да и просто лазили в свободное время. А это только подогрело в преследователях азарт.
— Как кворчи, честное слово! — не выдержал Морган. — Почувствовали слабину и бегом добивать. Еще и вас после всего так обзывают!
— В общем, забежала я глубоко в пещерные тоннели и провалилась в расселину, а сверху как посыпались камни. И один, огроменный, прям на меня!
— Божечки-кошечки! — воскликнул катар. — Вы задержали его психосилой?
— Меня не учили ею пользоваться. Запрещено! Вы же не думаете, что это просто направил руку и готово. Тут нужно точно рассчитать массу, силу воздействия, расстояние. Целая наука, а не магия.
— Прямо как снайперская дисциплина, — хмыкнул удивленно Морган. — Тогда что случилось?
— Камень застрял, не прошел по габаритам. Я затаилась, думала, сейчас пережду, потом наставника позову и он меня вытащит. Но вдруг эта глыба начала оседать. И такой противный скрежет, знаешь. И стенки моего убежища трещат, ссыплются. Я совсем вжалась в пол, страшно аж жуть! В панике призываю Христова и понимаю, что он уже в космопорту, на какой-то Совет срочно вызвали.
— Кошмар! Надеюсь Гидрос хотя бы пришел?
— Ги я не звала, боялась его еще больше чем сейчас темных тесных тоннелей. В общем, Христов всё бросил, и поспешил ко мне на выручку, а камень-то всё ниже, почти у самого носа. И воздуха почти не осталось. Голова кружится. Я уже даже смирилась и подумала, шо помру там. Но тут прибежал наставник.
— Фух! Хорошо, что он вас спас.
— Ты не понял, Морган! — опять возбужденно перебила Мурси. — Он не смог! Силился, а камень не шел! Прочно застрял в стенах. Христов так разнервничался, шоб ты знал, ты б заплакал! Вот тогда я по-настоящему испугалась. На мою панику прилетела его паника, умножилась в триста раз! Единственная надежда на спасение не в силах мне помочь! А этот булыжник как назло всё оседает и оседает. И вопреки рекомендациям остальных учителей, Джес быстро
— Жуть, сэр! У меня даже нет слов. А потом, он у вас эти знания молниями выжигал обратно?
— Что? Нет! — рассмеялась Мурси. — Мы потом еще два часа в этой пещере сидели и слезами заливались. А Христов всё повторял: «Чуть не потерял тебя, чуть не потерял» и крепко-крепко к себе прижимал. Даже вы не так крепко тискаете. Мне его так жалко было, шо у самой сопли пузырями пошли!
— Муся, а себя вам не жалко? Ужасно такое пережить!
— С другой стороны, именно так я и научилась пользоваться Силой. Наставник тогда с меня слово взял, что никому не расскажу о его отступничестве. Теперь-то понятно, меня боялись учителя как Предвестника Смерти и Предназначения. А тогда я просто думала, шо будущим женам голубой крови такие знания ни к чему. Стукнет двадцать один и привет беременность. Но шантажировать начала, мол, Гидросу пожалуюсь, если вы, наставник, не продолжите меня нормально обучать. Мы потом в походы долгие ходили, под предлогом медитации, растления и прочего, а там уже подальше от посторонних глаз тренировались. И приемчикам психосилы, и фокусировке на кристаллах, созданию щитов, даже боям на мечах, всякое-разное.
— Честно признаться, я окончательно запутался, — проворчал Морган, останавливаясь и усаживая Мурси на уступ. — Чуть-чуть отдохнем, спина затекла. Так вот. Получается, Христов не только бил вас молниями, но и действительно переживал за вашу судьбу? Плакал, боялся потерять, давал азы защиты, несмотря на запрет.
— Да кто ж его знает? Может быть, испужался, шо Дуку ему голову отгрызет, ежели со мной бяда приключилась бы. Теперь-то известно, шо тама изначально всё запланировано было. Не верю я ему. Предпочитаю ваще больше никому не верить.
— Не даете себе и шанса. А если Гидрос прав? Если Христов пожертвовал всем ради вас, становясь изгоем у собственного наставника?
— Тогда бы, наверное, всё того! А оно напрочь не того! — с жаром возразила Мурси. — С Христовым у нас и впрямь хорошие отношения складывались, пока я малюсенькая была. А потом что-то поломалось! Может права Клара, взглянул он на меня подросшую и понял, что такая жена ему не пригодится! Вот и охладил трахание.
— Что простите? — не понял Морган.
— Ну, пыл свой охладил. Ему нравилась роль воспитателя, хочется верить, он любил меня ребенком искренне, я казалась ему милой. Всё изменилось, когда наступил пуберат. Прыщи меня, конечно, не мучили, но не будем кривить душой. Не вышла я ни рожей, ни кожей, ни характером. Дрянь, а не будущая жена. Ги уже вовсю совращал Бет, а Христов только сильней замыкался в себе.
— Не говорите так! — воспротивился Морган. — Здесь замешено что-то другое. Если бы вы не были симпатичны наставнику, он бы не стал готовить побег! Вас же лично канцлер Гидрос в том заверял.
— Не верь этому старому проныре! Может и побег был только ради того, чтобы избежать второго этапа эксперимента — нашего с ним размножения. Может, Джес — фригидный импотент, и одна мысль, что придётся со мной вступить в интим, его приводила в уныние. Иначе, зачем бы он блоков внутри себя понаставил таких, что я не могу, как в детстве, прочесть его через «небывалое прикосновение»? Потому что знал, ежели увижу отвращение к себе, вдарю так, шо мало не покажется.