Симфония проклятых
Шрифт:
— Боже праведный! — завопил Гейб и еще дальше вошел в воду, забыв о собственном катере. — Чертов груз! Кретины, что вы…
Из воды вынырнул Митчелл, лицо которого превратилось в кровавую маску, попытался ухватиться за борт, но днище треснуло, и катер начал тонуть. Тори затаила дыхание, вдруг подумав, что ждет непристойных проклятий или молитв, обращенных к равнодушному богу, но Митчелл испытывал такую боль и ужас, что не мог произнести ни одного понятного слова, и это оказалось еще страшнее.
Он
— Плыви! — закричала Тори, которая вскочила на ноги. — Шеф, давай скорее!
Боггз смотрел на Митчелла вместе со всеми остальными, но они оставались возле берега, а он болтался на поверхности воды между разбитыми кораблями. Выведенный из транса голосом Тори, а может, появлением крови в воде, он повернулся и поплыл к ближайшему судну.
Панг и Боун изо всех сил вопили, чтобы он торопился. Тори отвернулась от старшего механика и посмотрела на Кевонна, на лице которого появилось странное выражение. Казалось, он что-то понял, протянул руку и запустил двигатель.
— Гейб! — закричала Тори.
Но капитан не мог отвести взгляда от отчаянно сражавшегося с водой Боггза. Тори снова посмотрела на старшего механика, увидела волну на поверхности и поняла, что существо, покончившее с Митчеллом, устремилось к нему.
Боггз добрался до кабины затонувшей яхты, схватился за раму разбитого иллюминатора, выбрался из воды, поставил ноги на поручни и поднялся наверх по лесенке из рам. Только после этого он повернулся, чтобы посмотреть вниз.
Третий матрос из перевернувшегося катера, не-Митчелл, так и не вынырнул на поверхность. Рябь исчезла, существо, которое ее вызвало, либо ушло на глубину, либо затаилось.
— Гейб! — закричала Тори.
— Возвращайтесь на берег! — приказал капитан, повернувшись к Тори.
Кевонн развернул шлюпку. Они успели отплыть от острова всего на дюжину футов, но Кевонн не стал глушить двигатель, и катер с разгона зарылся носом в песок. Тори налетела на Панга. Боун выскочил на берег, сжимая двумя руками голову, словно она могла рассыпаться на части.
— Наружу! — воскликнула Тори и схватила Кевонна за руку.
Панг так спешил выбраться из шлюпки, что упал в воду. Когда он, отплевываясь, поднялся на ноги, очки свалились, и Тори увидела его глаза, в которых плескался ужас. Тори и Кевонн спрыгнули на берег вслед за ним.
Гейб, в глазах которого страх мешался с яростью, быстро догнал их.
— Какого дьявола ты делаешь? — закричал капитан на Кевонна
— Ты спятил? — резко бросила Тори, сердце которой отчаянно колотилось, лицо раскраснелось. — Неужели ты не видел, что произошло? Там что-то есть.
— Неужели? Я не слепой, — рявкнул Гейб. — Но мы не можем оставаться здесь. Если мы не вернемся на «Антуанетту», нам всем конец.
— Что? — спросил Кевонн. — Почему? Мы на земле, капитан. А эта тварь, чем бы она ни была, прячется в воде. Нет, мы останемся тут и попытаемся что-нибудь придумать. У нас есть оружие. У нас…
— У команды «Марипосы» тоже было оружие, — мрачно напомнил Гейб, холодно посмотрев на Кевонна. — И где они теперь?
Все пятеро молча повернулись и посмотрели на море — на кладбище кораблей, Хэнка Боггза на полузатонувшем катере и на «Антуанетту» в полумиле от берега.
41
Дуайр терпеть не мог спускаться в трюм корабля, ему не нравилось находиться рядом с двигателями и паровыми котлами, он ненавидел жар и пот. Он не приходил к Энджи, когда та несла вахту в трюме, и радовался, что она не спрашивала почему. Разве он признался бы, что машинное отделение пугает его? А оно не просто пугало. Когда вокруг смыкались металлические стены, за которыми находилась вода, у Дуайра возникало ощущение, что его сейчас раздавит. Однажды в Нью-Йорке он на час застрял в лифте. Ужас сжимал его горло, в крови кипел адреналин, ему казалось, что он задыхается и у него начался сердечный приступ. Впрочем, он страдал от клаустрофобии и до той поездки в лифте.
Дуайр молча спускался по металлическим ступенькам в машинное отделение вслед за Таппером. Его барабанные перепонки не привыкли к такому жуткому шуму, и он поморщился. В следующее мгновение к нему со всех сторон начал подбираться жар, но ирландец стиснул зубы и продолжал идти. Вскоре они вышли в другой коридор и оказались в помещении, где стояли паровые котлы. Дуайр мгновенно вспотел.
— Таппер! — рявкнул он.
Механик находился в десяти футах впереди, но сразу повернулся и с тревогой посмотрел на ирландца.
— Ну, давай, приятель.
Дуайр вытер пот со лба и провел обеими руками по рыжим волосам, которые тут же встали дыбом. Сейчас он мечтал только о д'yше.
— Еще раз объясни мне, что мы здесь делаем? Не хочется повторяться, но, похоже, ты рехнулся, дружище.
«Ты рехнулся». Одно из любимых выражений его бабушки из далекого детства. В стрессовых ситуациях он возвращался в прошлое, словно бессознательно хотел оказаться в тех временах, когда проблемы были намного более простыми. Дуайр считал, что у всех иногда возникает подобное желание.