Симфония проклятых
Шрифт:
Крепко сжимая в кулаке ключи, Гейб поднялся наверх на лифте.
В коридоре пахло дезинфицирующими средствами. Проходя мимо двери Десимонсов, Гейб услышал, как плачет их малыш. Из другой квартиры доносился аромат фахитас. [12] Смесь запахов ударила ему в нос, и Гейба затошнило. Возле двери собственной квартиры он еще сильнее сжал в руке ключи, и ему вдруг показалось, что дыхание стало оглушительно громким, хотя он старался делать все бесшумно.
Почти не дыша, Гейб вставил ключ в замок, тихо повернул
12
Фахитас — блюдо мексиканской кухни, представляющее собой завернутое в тортилью жаренное на гриле и нарезанное полосками мясо с овощами.
«Ты изменила правила, а не я, — подумал он. — Ты знала, что тебя ждет, когда выходила за меня замуж».
Дверь распахнулась, и Гейб увидел антикварное зеркало, которое он купил на деньги, полученные за нарушение закона, и замечательную кухню, сделанную им своими руками, и столик со стеклянной столешницей. На нем лежали сотовый телефон и связка ключей, не принадлежащие Майе.
И тут он услышал ее смех, нежный, девичий, такой знакомый по их лучшим дням.
Охваченный яростью и отчаянием, Гейб прижал ладони к вискам и зажмурил глаза. В голове зазвучал сигнал тревоги, заставляя сбежать прежде, чем наступит катастрофа. Он знал: то, что он увидит, ему не удастся забыть никогда.
Но в груди уже начал формироваться жуткий звериный рев. Еще мгновение назад Гейб стоял на месте, но сейчас промчался через коридор и кухню и свернул в гостиную — кулаки крепко сжаты, на языке вкус насилия.
— Ты совершила ужасную, чудовищную ошибку, пригласив его сюда, шлюха! И все, что сейчас произойдет, будет на твоей богом проклятой…
Гейб не закончил предложение, молча застыв на пороге гостиной. Майя сидела, положив ногу на ногу, в кресле, обитом плюшем. На диване устроился Мигель, который смущенно смотрел на брата. Перед Мигелем на кофейном столике стояла бутылка пива. Но больше всего Гейба поразила жалость в глазах брата.
— Какого дьявола ты творишь? — спросил Мигель.
Кулаки Гейба разжались, и он покачал головой.
— Не надо. Не становись на ее сторону. — Его голос сорвался на крик. — Она лживая шлюха, брат! Она с кем-то спит! Она валялась с каким-то парнем в моей постели, черт побери!
Майя вздохнула и с отвращением тряхнула головой.
— Ну все, хватит.
— Нет, не хватит! — заорал Гейб и повернулся к брату. — Какого дьявола ты здесь делаешь?
Мигель поднялся на ноги, и десятилетия братского противостояния встали между ними.
— Стараюсь помочь тебе, болван. Майя позвонила мне и попросила совета. Я пытался спасти твой брак.
— Ты напрасно тратишь время, — прорычал Гейб.
Мигель поднял руки.
— Теперь я и сам вижу.
Он направился к выходу. Майя протянула руку и схватила его за запястье.
— Мигель, подожди, — сказала она, и ее взгляд переместился на Гейба. — Возьми его с собой.
Гейб начал возражать. Да, сегодня он ошибся, но это не может изменить того, что происходило весь последний
Майя покачала головой.
— Просто уйди. Ты хочешь провести свою жизнь в океане, снимать девок в клубах всякий раз, когда заходишь в порт, развлекаться на стороне. Я же пыталась создать тебе дом.
— Я хотел жену, а не дом.
Верхняя губа Майи приподнялась, и взгляд ее пригвоздил Гейба к месту.
— У тебя больше нет ни того ни другого.
45
Джош открыл глаза, но прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что заснул. Он сидел на грязном, уродливом стуле, том самом, куда его швырнули, когда капитан Рио разрешил Хэнку Боггзу вытрясти из него душу.
Он с тихим стоном выпрямился и невольно поморщился, когда спину пронзила новая волна боли. Казалось, что кожа на лице в тех местах, куда пришлись удары, туго натянута. Впрочем, Джош больше не чувствовал прежней жуткой пульсации. Остались только тупая боль и нежелание двигать мышцами лица. Он понимал, что улыбка причинит ему невыносимые страдания, но, к счастью, поводов к этому в ближайшем будущем не намечалось.
— Дело дрянь! — послышался голос со стороны правого борта.
Джош нахмурился и зашипел сквозь зубы, когда его распухшее, рассеченное лицо пронзила острая боль. Интересно, сумеет ли он вообще не шевелить мышцами лица. Он с трудом поднялся на ноги, разминая затекшее после сна тело, и направился к правой двери.
Он проснулся довольно неожиданно. Скорее всего, это значило, что за дверью шумели уже некоторое время. Когда он проверял в прошлый раз, Энтон сторожил дверь по левому борту, Хименес вернулся на вторую вахту к правой. Джош услышал знакомый голос.
— Послушай, мне это нравится ничуть не больше, чем тебе, — сказала Энджи Тайри, — но Таппер говорит, будто бы внизу что-то происходит и ты нужен в качестве вахтенного механика. Из чего следует, что я должна сменить тебя здесь. Поверь, меня совершенно не вдохновляет снова тут торчать.
Джош выглянул через опущенные жалюзи. Усталый и раздраженный Хименес стоял перед Энджи у двери.
— Я не сержусь на тебя, Энджи, — сказал Хименес. — Мне просто нужно отдохнуть, понимаешь? Сколько у меня было, три часа? Мне удалось поспать час, остальные два я стоял на посту, пока не появился Таппер. Я сторожил проклятого кока или находился внизу с самого восхода солнца. Теперь я снова должен заступить на вахту?
— Почти половина команды находится на берегу, и кто-то должен караулить Джоша. У всех дел по горло, Оскар.
Крупный мужчина тяжело вздохнул и кивнул.
— Я все понимаю. Ладно, я пошел, желаю тебе хорошо провести время. Надо было прихватить с собой журнал. В следующий раз возьму книжку. Если бы я просидел здесь еще немного, то предложил бы Мистеру ФБР поиграть в пинг-понг.
Джош наблюдал сквозь жалюзи, как улыбается Энджи, которая ничем себя не выдала. Через несколько мгновений Хименес подошел к лестнице и начал спускаться вниз. Энджи дружелюбно помахала ему, потом ее улыбка исчезла, она огляделась по сторонам и метнулась к двери.