«Симпсоны» как философия
Шрифт:
Как получилось, что многие мыслители заблуждались на этот счет, пусть даже их ошибка, как я уже сказал, была понятна и естественна? Мое мнение таково. В Древней Греции слово «лицемерие» первоначально означало не нравственный порок, а сценический прием — ношение маски. Позднее, в Средние века, эта метафора стала применяться для описания тех, кто прятался за фальшивыми ценностями. Искажение ценностей считалось тогда и остается сегодня серьезным нравственным проступком. Но такое понимание заметно отличается от современного. Искажение духовных ценностей подобно обману и может порождать лицемерие, но не более того. Современная концепция
Другая причина состоит в том, что устаревшее понимание лицемерия, как это кажется на первый взгляд, подкрепляется рядом выдающихся исторических и литературных примеров. Из последних на ум приходят Тартюф из одноименной пьесы Мольера, Жюльен Сорель из «Красного и черного» Стендаля и Урия Гип из «Дэвида Копперфильда» Диккенса. Лицемерие становится интересной и богатой сферой для литературного исследования, когда лицемер образован или хотя бы умен. Противоборство моральных и интеллектуальных ценностей доставляет удовольствие. Но по большей части лицемерие скучно и банально. Не следует думать, будто исключения составляют правило, и приписывать лицемерам несуществующие достоинства. Большинство из них не очень умны, и хотя многие используют лицемерие как дымовую завесу, вовсе не обязательно обманывать, чтобы быть лицемером.
Если бы целью лицемерия был обман, то бесцельное лицемерие не должно было бы обманывать. Для обоснования простого понятия нужно привести пример, где отсутствуют ум и заурядное намерение вводить в заблуждение. «Симпсоны» предлагают нам идеальный пример в пухлом лице шефа Уиггама, действия которого идут вразрез с принципами, которыми он должен руководствоваться как один из полицейских Спрингфилда. Однако мы должны быть внимательны, потому что нечестный полицейский и плохой полицейский — это не одно и то же, а Уиггам является и тем и другим.
Говорит Папа Медведь. Даю описание подозреваемого: мужчина, едет в… каком-то автомобиле в направлении… э-э-э, ну вы знаете, места, где продают чили. Подозреваемый без шляпы. Повторяю, без шляпы (Homer’s Triple Bypass [70]).
Мы думаем, что имеем дело со сверхъестественным существом, скорее всего, мумией. В целях безопасности я отдал приказ разрушить египетское крыло спрингфилдского музея (Treehouse of Horror IV [86]).
Извините, дети. Боюсь, вы никогда больше не увидите тех борзых. Разве что если мистер Бернс продаст вам одну из двадцати пяти, что он получил прошлой ночью (Two Dozen and One Greyhounds [123]).
Это примеры профессиональной некомпетентности Уиггама, которая, конечно, печальна, но с моральной точки зрения нейтральна. Действительно ли он служит и защищает? Только минимально. Однако причиной этого может быть не только некомпетентность, но и мотивы, стоящие за его компетентным, но сомнительным с моральной точки зрения исполнением долга.
Лу: Шеф, в аквапарке дерутся двое парней.
Уиггам: Там все еще продают замороженные
Лу: Думаю, да.
Уиггам: Поехали (Brother from the Same Planet [73]).
Лу: Похоже, что-то взорвалось в доме Симпсонов.
Уиггам: Забудь, это в двух кварталах от нас.
Лу: Кажется, у них из трубы льется пиво.
Уиггам: Я пошел. Объяви по рации код восемь.
Лу (в рацию): Просим кренделей. Повторяю, кренделей (So It’s Come To This: A Simpsons Clip Show [77]).
Здесь Уиггам не проявляет некомпетентности или лицемерия. Он отвечает на вызов, пусть даже из собственных соображений. А вот когда он берет взятки, употребляет наркотики, нанимает проституток, нарушает долг и злоупотребляет властью, то его лицемерие оказывается налицо.
У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, и т. д. и т. п., и т. д. и т. п. (Krusty Gets Busted [12]).
Я порву этот талон, но мне все же придется попросить у вас взятку (A Fish Called Selma [146]).
Ох, неужели никто не может навести в этом городе порядок? (The Secret War of Lisa Simpson [178]).
Ладно, выходите с поднятыми руками, двумя чашками кофе, освежителем воздуха для машины Capricorn и какими-нибудь сладостями с кокосовой стружкой (Marge In Chains [80]).
Не беспокойтесь, продолжайте плавать нагишом. Ну же, продолжайте! Давайте! Ну-у-у… Ладно, Лу, стреляй (Duffless [75]).
Здесь проявляется лицемерие Уиггама — большое и бесформенное, как он сам. Разумеется, оно своекорыстно, как почти всякое лицемерие, но оно не вводит в заблуждение. Вспомните эпизод The Springfield Connection [126], в котором Уиггам, Лу, Эдди и другие полицейские собирают улики против изготовителей поддельных джинсов (а именно, сами джинсы) и оставляют их себе. В результате арест оказывается невозможен за недостатком улик. Любой может убедиться в непоследовательности полицейских, пока те примеряют обновки, а шеф произносит свою коронную фразу: «Классно смотритесь, парни!» Почему здесь нет обмана? По двум причинам: во-первых, в нем просто нет необходимости, а во-вторых, Уиггам для этого недостаточно умен.
Неприкрытое лицемерие Уиггама подтверждает, что данный порок в целом гораздо лучше соответствует обычному пониманию, чем это позволяют предположить более мудреные случаи. Сторонники критикуемого мною взгляда могут заявить, что Уиггам не является лицемером именно потому, что в его действиях нет обмана. Но, хотя в сферу компетенции философов входит формирование понятий для теоретических целей, даже им нельзя делать это произвольно или вопреки свидетельствам в пользу более здравого взгляда. Понятие лицемерия нужно уточнять, но при этом следует помнить случай Уиггама. Спрингфилдское лицемерие смешно потому, что оно, в отличие от более сложных примеров, бессмысленно. Да, это не столько исследование современной культуры, сколько допущение. Горькая правда. Но юмор хорошо оттеняет ее вкус.