Sinderella
Шрифт:
Ева знала Дилана как свои пять пальцев. Знала, что игра в гляделки своего рода триггер – он любил провоцировать в людях смелость, чтобы успешно ее подавлять.
Именно тогда девушка окончательно поняла, что буря неизбежна.
– Как дела? – якобы невзначай спросил он.
Она нервно улыбнулась. Заставив примерзший к небу язык пошевелиться, выдала что-то из ряда:
– В норме, а ты?
– Тоже.
Сняв кепку, Дилан швырнул ее на пол. От его медных волос исходил тонкий запах лаванды – Ева так сильно привыкла к этому аромату, что от него
– Как прошел день? Чем занималась?
– Ничего нового, завтра приезжают практиканты из Кореи, потому…
– Ну, как видишь, я смог приехать сегодня, – фальшиво улыбнулся Дилан. Девушка поступила так же. – А что было вчера, Ронан?
Ева сглотнула. Ее глаза хотели было застыть на цветах, но она сумела направить взор исключительно на Дилана.
– Эмили представляла свою линию косметики, – процедила она сквозь зубы.
– И как прошло? – прищурился он, ни на секунду не разрывая зрительный контакт.
– Прекрасно! Я лицо их бренда, вот они меня и пригласили…
Дилан по большей мере говорил загадками, однако ответы на них всегда были одинаковыми: давление и манипуляция.
– Лицо бренда, ага, – хмыкнул он. – Да не будь меж тобой и этой Эмили общего знакомого, хрен бы они с тобой возились.
Ронан воспротивилась.
– Я ближе Эмили, чем ты думаешь.
– С тем нонеймом, поди, тоже?
Девушка сглотнула. Рано или поздно Дилан устроил бы взбучку – она ведь знала это еще до его прихода домой! Но чисто морально она вовсе не была готова к очередной ссоре.
– Он просто мой фанат.
– А это что-то меняет? – пожал плечами парень. – Разве я когда-либо позволял тебе принимать подобные подарки от так называемых фанатов?
– А что мне нужно было сделать? Выбросить?
– Предположим.
– И что бы обо мне говорили? Я бы потеряла карьеру.
– Как, собственно, и я, – выдал Дилан. – И позволь напомнить: карьеру я потерял из-за тебя.
Подобные слова уже приелись, и все же всякий раз они проделывали в сердце свежие раны. Словно взмах ржавого клинка, резали и рубили его на множество кусочков.
Вина. Вина вновь посадила ее на цепь. Как жалкую дворовую псину.
– Дилан… я…
– Опять начнешь отрицать?
– Мне жаль, ты ведь знаешь! Почему продолжаешь меня мучить?.. Даже после стольких лет моей абсолютной преданности?
Дилан смотрел на жертву своим коронным взглядом – прямым, испепеляющим, проникающим в душу и выворачивающим наизнанку. Медленным шагом он подошел к ней вплотную. Ева буквально ощущала его сердцебиение. Ее бархатистая кожа впитывала его томное, тяжелое дыхание. Однако и она в свою очередь не отрывала от него глаз – порой самовнушение помогало.
(Я не боюсь его. Не боюсь.)
В один миг его огромная рука схватила ее за волосы. Он столь сильно и резко за них потянул, что Ронан невольно ойкнула. Другая рука, схватив за челюсть, начала ее сжимать.
– Больно! – выдавила она из себя.
На
– Знаешь, Ронан, мне порядком надоело объяснять, что твои жалкие попытки заставить меня безотказно тебе доверять попросту бессмысленны.
А Ева спросила в ответ:
– Так какого черта тогда со мной возишься?!
– Я?! – Улыбка парня стала шире. – Или все же ты?
Его пальцы сдавили еще яростнее. В голове ослепляющей молнией пронеслась мысль о завтрашнем мероприятии. Она через силу сообщила Дилану, что приезжают студенты из Кореи, и попросила отпустить, чтобы не осталось синяков.
Дилан не зверь. Сжалившись, парень оставил ее лицо в покое.
Дилан не зверь – чудовище. Он сжалился над ее лицом, но продолжил держать за светло-русые волосы.
(Я не боюсь его. Не боюсь.)
– Именно ты, – сказала она, дабы вернуться к теме, – позволил мне питать надежды. Появлялся со мной в качестве друга на показах. Подарки, разве забыл о подарках, а?! Просился в рекламные съемки. Говорил, что хочешь делить этот путь со мной. Жаждешь, чтобы рядом была именно я. Разве забыл, что говорил, Дилан?!
– Делить… – словно загипнотизированный, повторил Клейман. После недолгого молчания, он промолвил: – А не задумывалась, что я просто тебя использовал?
– Использовал?
Юноша кивнул.
– Я дарил тебе букеты, зная, что пиар будет стоить дороже. Бросался словами, понимая, что найм менеджера – дорого. Осознанно снимался в тупых рекламах, поскольку не было иного выбора. Но у меня есть ты, Ронан. И спешу напомнить: ты моя должница.
Ева заныла. Больно от сказанных слов. Больно осознавать, что ты пешка в любимых руках. Теперь тупой ржавый клинок мучил не только ее сердце, но и душу.
– Ублюдок, – сорвалось с ее губ.
Резкая, острая боль пронзила черепную коробку – Дилан со всей мощи откинул девушку в сторону небольшой кровати. Ударившись шеей об острый угол, она почувствовала, как ее глаза покрылись тьмой и мокрой пеленой слез. Если первое исчезло спустя пару секунд, то второе осталось. Ева, с трудом различая силуэт Дилана, прекрасно слышала признаки его злобы: глубокое дыхание, тяжелые шаги, скрежет зубов.
(Я не боюсь его. Не боюсь.)
Клейман подошел к подруге. На сей раз рука крепко сжала ее шею. Ронан попыталась оттолкнуть его. Тщетно: что может сделать хрупкая девушка парню, который в сто раз здоровее? Сознание пронизывали ужасающие мысли: что же обо мне подумают, если останутся синяки? Что скажет менеджер?
И ни одной мысли: как все это прекратить? Со мной все в порядке? Почему я не борюсь?
Из-за нехватки кислорода голова потяжелела, налилась свинцом. Чудилось, что глаза вот-вот вылезут из орбит. Во рту пробежала сухость, она инстинктивно открывала его и пыталась жадно глотнуть воздух. В руках Дилана она была подобно выброшенной из моря рыбешке.