Синдикат должен быть разрушен
Шрифт:
— Мистер Моррис?
— Мне не о чём с тобой говорить, Елизаров, — процедил брюнет. — Пошел вон отсюда, не мешай нам заниматься. Иначе, горько пожалеешь.
— Горько жалеть будешь ты, — усмехнулся я и двинулся вперед. Лысый возмущенно вскрикнул:
— На татами нельзя ходить в обуви. Немедленно снимите ботинки!
— Нельзя, — согласился я. — Но если очень хочется, то можно.
И сделал ещё шаг навстречу.
Сэнсей загородил Морриса.
— Прошу вас уйти, иначе я применю силу, предупреждаю: у меня черный пояс, восьмой
— По кемпо карате? — усмехнулся я. — Ой как страшно. У меня тоже пояс черный пояс имеется, сейчас на брюки надет. А дан? Ну пусть будет десятый.
— Откуда у тебя десятый дан? — презрительно усмехнулся лысый. — Он выдается единицам, величайшим мастерам, создавшим всемирно известные стили.
— Так я создал, прямо сейчас. «Панч-хэд-до» называется — смертельный стиль. Убивает не всегда, но вот голову отшибает конкретно. Десятый дан себе по праву присвоил, как основатель, — нагло сообщил я. — Так что, поклонись и уйди с дороги великого мастера ничтожный червь с восьмым даном.
— Сэнсей, Елизаров очень хороший боксер, — мрачно предупредил Моррис. — Джеймса Дугласа нокаутировал, здоровенного черного супертяжа из первой пятерки.
— Надо верить в своего наставника, — самодовольно усмехнулся лысый мужик, становясь в стойку. — Он просто не сталкивался с сильным каратэкой. Оставайся на месте и смотри, как я с ним разберусь.
Он картинно стал в стойку, поднял руки чуть выше пояса. Сложил левую ладонь лодочкой, правую сжал в кулак, выдвинул ногу вперед и грозно предупредил.
— Ещё один шаг и я тебя покалечу.
Не люблю дураков, особенно пафосных с большим самомнением. Придется объяснить лысому сенсею, всю глубину его заблуждений о собственной значимости в мире единоборств. Я лучезарно улыбнулся и сделал маленький шажок вперед, напружинив ноги.
— Кьяяяя, — крикнул мастер. Рванулся вперед, выстреливая правой, я отклонился сайд-степом, пропуская мимо набитый кулак с неправдоподобно здоровенными костяшками, перенес вес на левую ногу и коротко, снизу-вверх пробил апперкотом, в открывшуюся печень.
Мастер резко развернулся, на боевом кураже хлестанул ребром ладони, опять попал в воздух и только потом ощутил удар. Его лицо покраснело, исказилось гримасой боли. Сэнсей подрубленным деревом рухнул на колени, схватившись ладонью за печень. Носок моего ботинка с глухим стуком врубился в подбородок лысого. Лысый подлетел в воздух, опрокинулся на спину и вырубился, разбросав руки в стороны.
«Один готов», — удовлетворенно отметил я.
— Не подходи, — Майерс кинулся к стене, подхватил с полочки нунчаки, прошипел:
— Я тебе сейчас голову проломлю!
Палки молниями мелькали в воздухе, летели сверху вниз, справа налево и обратно, со свистом разрезая воздух.
— Какой ты злой, — укоризненно заметил я. — Тебе мама в детстве не говорила, если много махать палками, в один прекрасный момент они могут оказаться
— Чего тебе от меня надо? — злобно осведомился Харольд, продолжая крутить нунчаки, — Я сейчас охрану позову, тебя просто пристрелят как собаку.
— Мистер Рокволд будет очень недоволен вашим самоуправством, — усмехнулся я, настороженно наблюдая за вертящимися в воздухе палками. — Твои сотрудники сегодня остановили меня и хотели обыскать, хотя ничего подобного мистер Рокволд не приказывал. Это была целиком твоя инициатива. Что хотели подкинуть, оружие, наркотики или какое-то другое криминальное дерьмо?
Палка просвистела в воздухе, но я в последний момент сумел отпрыгнуть назад.
— Ты сильно хитрый, Елизаров, — оскалился Харольд продолжая вертеть нунчаки. — Ничего, сейчас я тебя поломаю. А Уолтер добьет и смешает с дерьмом то, что останется.
— Ты уже в нём по самое горло, — спокойно сообщил я. — Если твои псы на меня дернутся, тебе придется объяснять, ему и своему настоящему боссу Майерсу, какого чёрта арабы-террористы, перед тем как меня шлёпнуть передали приветы от тебя и Уолтера?
— Ты ничего не докажешь, — оскалился Моррис, явно примериваясь для удара.
— У меня есть свидетели, — усмехнулся я. — Твои арабские друзья, обещая прострелить мне руки-ноги и утопить в туалете по вашему приказу, не подумали, что их могли слушать мои сотрудники, запершиеся в кабинете. Показания уже запротоколированы, подписаны, дополнительно рассказаны на кассету и пока полежат у меня в укромном месте. Как думаешь, твоему хозяину и партнёру Майерса будет приятно узнать, что вы плюете на его предупреждения не трогать меня и срываете крупную нефтяную сделку? Интересно, как на это отреагирует мистер Рокволд? Премию, выдаст или без особого шума утопит в выгребной яме?
Лицо Харольда побледнело, он на секунду замешкался, снизил скорость, и когда ударная нунчаку на излете ушла влево, готовясь развернуться в обратную сторону, я резко скакнул вперед и с силой всадил каблук в босую ступню Морриса.
Палка возвратным движением бессильно стукнула по спине. Пространство для разгона и резкость она потеряла, удара на адреналине я почти не ощутил. Харольд взвыл дурным голосом, и припал к поврежденной стопе. Нунчаки бесшумно упали на ковер рядом, я пинком отшвырнул их подальше.
Затем ухватился пятерней за волосы и дернул вверх, к себе искаженное болью лицо Харриса:
— Это ещё не всё. После вашего первого покушения, я провел небольшое расследование. Узнал, чтобы уничтожить меня и моих друзей, вы с помощью семьи Гамбино наняли убийц, расстрелявших машины. Только из огромного уважения к мистеру Рокволду я не буду наносить ответный удар, — подчеркнул я. — Пока не буду. Но это предупреждение последнее — ещё одна попытка ликвидации и вам не жить. И не вздумай мне строить пакости, как сегодня, отвечу — мало не покажется.