Синдикат
Шрифт:
— Да, — односложно сказал кибернетик, по-прежнему глядя в бомбейскую синеву. Благодаря высоте, специфике атмосферы и району здесь господствовали преимущественно благородные сиренево-голубые тона, которые навевали мысли о чем-то японском. «Сдержанное очарование», скромная безыскусность и все в том же духе. Даже световые колонки, идущие по длинной веранде через каждые десять-пятнадцать метров, светили как-то «сакурно», будто призывали помедитировать, думая о преходящем бытии, а также достойной смерти.
— Спасибо, что помог договориться с Коллегой.
Бесу не хотелось разговаривать, но Глинский уходить
— Ну да, — столь же весело вымолвил стрелок. — Пошел бы весь ваш хитрый план по звезде без него.
Бес протяжно выдохнул, как йог, вентилирующий чакры, и сосчитал про себя до десяти. К сожалению, в словах инструктора имелась неподдельная сермяжная истина. Без Матвея… да можно было что-то придумать на самом деле. И, будучи припертными к стенке, скорее всего, придумали бы, но хуже, существенно ниже классом.
Бес поджал губы, припомнив, как накануне выяснилась еще одна весьма неприятная штука: в башне помимо стандартной автоматизированной охраны испытывается новейшая и очень модная фишка — клонированные бойцы числом двое с хаотически определяемыми маршрутами патрулирования. Эль Мохито, которому и так приплющили мозг заботы об электронике, запаниковал и сорвался.
«Это же убер-мочилы!» — вопиял граф, обращаясь к Матвею. — «А ты ведь устаревшая модель!»
«Нет»
И надо было видеть, с каким высокомерием Коллега посмотрел на упитанного электронщика, сказав это короткое слово. Впрочем, «мичуринец» таки снизошел до объяснений:
«Это коммерческие штамповки с усредненными, коммерчески обоснованными возможностями. А я прототип, на котором испытывали форсированные до предела параметры»
Спокойная, несуетливая уверенность Коллеги подействовала на графа как ушат живой водицы. Мохито резко успокоился и дальше работал без эксцессов.
Бес оглянулся, скользя взглядом по редким в это время дня посетителям веранды. По большей части утомленные командировочные и скучающие туристы, которые соблазнились красивым видом и естественной прохладой. В соседнем здании зажгли подсветку вынесенного этажа, так что бассейн замерцал изумрудными оттенками. Рядом с искусственным водоемом садился трехвинтовой конвертоплан, размалеванный в африканском стиле, похоже, от руки. Кто-то будет гулять с душой и размахом, судя по обилию красоток в символических сари или как тут называются забавные тряпочки вроде туник.
Постников машинально прикинул, как легко было бы пристрелить любого из отдыхающих у бассейна — расстояние не больше сотни метров, превышение около двадцати, прекрасное освещение мишени, отсутствие защиты, хотя бы в виде прозрачных экранов. Хорошему стрелку даже оптика не понадобится.
Мысли, пройдя через цепь ассоциаций, двинулись в направлении творческих планов. А вот если бы гипотетический стрелок готовился к «энергичному» отходу и посмотрел объявления в «круге» будущего синдиката, он (то есть стрелок) мог бы заказать трансформер под монокалибр, но с двумя разными гильзами. Снайперская винтовка, которая преобразуется в автомат и обратно. Та самая винтовка…
«Че то вы наворотили» — сказал тогда Крокер, глядя на чертеж. — «Два магазина, два патронника, ствол перемещается взад-вперед при выборе режима? Это же прецизионная электромеханика, вы
«Юра, мировая война много лет как закончилась» — ответил Бирюк, и тут уж не поспоришь, в самом деле, закончилась. Идея стихийным образом забылась, точнее, легла в толстую папку задуманных, однако не реализованных концепций Мартызенски. Но Бес не забыл, он всерьез задумался, в конце концов, дума привела его сюда, в крупнейший город мира.
— Десять-тридцать, — Глинский прозаически оборвал мечты и воспоминания. — Через двадцать минут начина… ют, — он сделал почти незаметную паузу, будто намеревался по привычке сказать «начинаем», но в последний момент исправился. Почти сразу, без паузы инструктор спросил. — Кто ты?
— Что?
— Кто ты? — повторил Глинский.
Бес передернул плечами. Кибернетик и без того нервничал — на завершающем этапе «силовой» части операции директору места не нашлось, как собственно и Глинскому. Прочие были заняты делом, а эти двое могли только ждать. И надеяться на успех, который тащили из пасти капризной удачи другие люди.
— Кто ты, Алекс, — повторил Глинский в третий раз.
— Момент неподходящий, — честно и недовольно сказал Бес.
— А для таких вопросов момент всегда неподходящий.
— Ты знаешь обо мне достаточно.
— Я тоже так думал. А теперь гляжу, не особо то и знаю. Откуда у тебя такие коммерческие идеи? Откуда ты взялся, где был, прежде чем залетел к Доктору, весь трагический и непонятный как деревенский «ущерб»? Сплошные вопросы.
Бес повернулся к инструктору, глянул сверху вниз, пользуясь двадцатисантиметровым превосходством в росте.
— Откуда-то, — кратко сообщил кибернетик. — С далеких краев, с зеленых лугов, из страны эльфов и сахарных берегов.
Это была чистая импровизация, но вышло хорошо, почти в рифму. Бес приготовился к тому, что стрелок будет напирать, выбивая ответы, и придется парировать уже по-настоящему жестко. Но Глинский сразу отступил, видимо счел излишней конфронтацию здесь и сейчас.
— Как скажешь. Как скажешь…
Это «как скажешь» Постникову категорически не понравилось, но кибернетик усилием воли задвинул недовольство и тревогу подальше на чердак памяти. После разберемся.
Он молча отошел от заграждения, напоследок еще раз глянул в сиреневую бездну, на бассейн, у которого начиналась отменная вечеринка с перспективой трансмутации в оргию. На инструктора, что столь же тяготился вынужденным бездельем. И на часы, показывающие десять часов тридцать восемь минут.
Бес пошел к выходу, обходя длинную клумбу овальной формы с длинными щупальцами флоры, похожей на алоэ-переростка. Он чувствовал, как буквально режет спину внимательный, острый взгляд инструктора по стрелковой подготовке. Выход, автоматическая дверь, коридор, небольшая лестница, временная штаб-квартира синдиката, арендованная на пару недель, пока счет не пополнится нормальной суммой. Формально Бес и Глинский заняли оперативный центр, пункт управления всей махинацией. Практически же как-то повлиять на ход операции они уже не могли, превратившись в зрителей. Теперь все зависело от плана и предприимчивости непосредственных исполнителей.