Синдикаты на краю империи

Бадевский Ян

Нет доступа к проводным телефонам, такси не вызвать. Своей машины у меня нет. Я не вижу поблизости автобусных остановок и железнодорожных станций.

Пока я размышлял над этим дерьмом, машина урчала мотором на холостом ходу.

Женщина нервно постукивала пальцами по баранке.

— Сейчас я пойду общаться… хм… со своими друзьями, — поворачиваюсь лицом к тётке. — Понимаю, ты боишься происходящего. Подумываешь, не сдать ли меня полиции. Этот шаг может показаться разумным, но учти — ты не знаешь, кто я. Клановый, не клановый. Мистик или инквизитор.

Давай предположим, что полиции я не боюсь. А вот шанс подзаработать ты упустишь.

— Что тебе нужно? — устало произнесла женщина.

— Подожди меня здесь. Я не хочу застрять в лесу.

— Сколько?

Вот это я понимаю.

Деловой разговор.

— Сотка. Ты получишь сто рублей сверху того, что я уже дал, если вывезешь меня отсюда и будешь держать язык за зубами. Если не выполнишь условия сделки, мой ясновидец отыщет твою квартиру. И, поверь, визит тебе не понравится.

Женщина обдумала предложение.

Взвесила риски.

— А если ты умрёшь?

Логичный вопрос.

Я ведь и сам не знаю, чем закончится эта мясорубка.

— Дай мне час. Не вернусь — уезжай без меня.

Щека женщины нервно дёрнулась.

— Ладно. По рукам.

Хлопнув дверцей, я выбрался в никопольскую стужу. Крохотные коробочки заводов, украшенные полосатыми трубами, торчали на горизонте, напоминая о близости мегаполиса.

Шоссе, по которому мы приехали, заворачивало вправо и уходило прочь от владений Чёрного Ока. Чтобы добраться до особняка, мне нужно было протопать по узкой дорожке, кое-как очищенной от снега. Дорожка петляла среди деревьев, по краям её высились сугробы.

Рюкзак я оставил в такси.

Тычковый нож в чехле был приторочен к моему поясу, намотанную на кулак кусаригаму я держал в правой руке, Компас — в левой.

Ветер, налетавший порывами в городе, утих.

Я двинулся по тропе, вслушиваясь в звуки леса и не ослабляя бдительность. В любой момент на меня могли напасть как рядовые адепты общества, так и созданная оператором проекция. Металл кусаригамы холодил пальцы даже сквозь ткань перчаток.

Сомневаться в том, что логово культистов находится именно здесь, не приходилось. Поэтому я убрал Компас во внутренний карман пуховика и перестал напитывать артефакт энергией.

Деревья обступили траву со всех сторон.

Чем ближе к дому я находился, тем больше проступало деталей. Двухметровая кирпичная стена, видимое отсутствие ворот и калитки, высаженные по периметру туи, навороченная конфигурация крыши. По моим прикидкам, особняк достигал трёх-четырёх этажей в высоту, но мне почудилось, что за изломом крыши есть ещё что-то — объёмное, округлое, выпуклое…

Дирижабль?

Когда до забора оставалось метров двадцать, я услышал яростное рычание и лай. Повернул голову вправо. Ко мне прямо по сугробам мчались немецкие овчарки. Целая стая, пять или шесть особей.

Воевать с овчарками бесполезно.

Боевые псы быстрее, сильнее и выносливее человека. Конечно, если бы я заранее побеспокоился о тяжёлых доспехах…

Но

я не побеспокоился.

Да и расходовать попусту энергию ки желания не возникало.

Я ломанулся к забору по сугробам, прошёл через кирпичную кладку, но вернуть себе материальность не успел — в меня тотчас полетели стрелы.

Вот это уже серьёзно.

Кодекс инквизиторов гласил, что любое оружие, убивающее противника на дистанции свыше десяти метров, запрещено. Арбалеты, луки, катапульты, пращи, пневматика и огнестрел — всё отправляется в топку. Те, кто хранит лук со стрелами, рискует нарваться на редактирование судьбы.

Дистанция уверенного поражения противника ножом — пять-шесть метров. Десять метров прописали в Кодексе лишь по одной причине — одарённые бойцы физически превосходят простых смертных. Мета, например, разозлившись, способен и на двенадцати метрах вогнать вам клинок в глаз. Кинетики и не такое вытворяют.

Странно, что в список «запрещёнки» не попали копья.

Прогнило что-то в Датском королевстве…

Две или три стрелы прошили меня насквозь и отскочили от ограды. Уплотнившись, я побежал к дому, отметив позиции стрелков. Один человек на лоджии третьего этажа, двое на крыльце «чёрного хода». Увидев, что лучники натянули тетивы и прицелились, я вновь сделал себя проницаемым.

За оградой бесновались собаки.

Шорох оперения.

Стрелы со свистом пролетели сквозь и мимо, нырнув в сугробы.

Не сбавляя темпа, я раскрутил цепь кусаригамы, развернулся вокруг собственной оси и в прыжке завершил оборот, вычерчивая широкую окружность остриём серпа. Лезвие резануло по горлу одному лучнику и оцарапало плечо второму. На следующем обороте я пригнулся и отхреначил камой ногу упырю чуть ниже колена. Первый лучник уже булькал и хрипел в розовом снегу, второго я добил грузом в голову. И тут же проник в дом, не заморачиваясь запертой дверью.

Тихо.

Я ожидал чего угодно: головорезов с самострелами, бешеных псов, мечников-берсеркеров, осточертевшую проекцию…

А дом встретил меня тишиной.

На верхнем этаже засел лучник, и его надо бы ликвидировать, но я пришел сюда по другому вопросу. Мне нужен оператор. Женщина-ясновидец, за голову которой Убыток платит баснословные деньги.

Подтягиваю и скручиваю цепь.

Сверяюсь с Компасом.

Точка вновь прилипла к дальнему краю обода, удалившись от центра. Что означает смещение Проектора… куда? Сучка у главных ворот засела?

И тут меня накрывает инсайдом.

Приближаясь к особняку, я видел очертания дирижабля. Сравнительно компактные очертания. Это частный корабль, а не боевой или пассажирский цеппелин повышенной грузоподъёмности.

Руководители ячейки сваливают вместе с ясновидящей.

Нет времени размышлять.

Я сорвался с места, на бегу пряча артефакт в карман, пересёк обшитый деревянными панелями холл, просочился сквозь парадную дверь и оказался в тени каменного портика, подпираемого массивными колоннами.