Синдром бодливой коровы
Шрифт:
Настя подумала, что никто, кроме Ясюкевича, не знает ее хорошо. Так хорошо, чтобы с первого взгляда, с лету, сообразить, кто перед ним. Она сняла и сунула в сумочку «засвеченные» очки, прихватив со стола Эльвиры другие — большие, в старомодной оправе грязно-розового цвета. Попеременно то приседая, то приподнимаясь на цыпочки, она добежала до лестницы, опасаясь, что навстречу ей сейчас выйдет кто-нибудь опасный, кто крикнет ей: «Стой!» — и бросится в погоню — сильный и страшный. "Интересно, что они собираются со мной делать? Ударят по голове? Сделают укол
Или попытаются сначала вытянуть из меня все, что я знаю? А что, если я под пытками скажу, что знаю?
И разболтаю им про Люсю, про Никифорова… Господи, какой ужас!"
Настя просквозила один пролет по лестнице и неожиданно остановилась, как будто налетела на препятствие. Кто-нибудь из людей Ясюкевича должен стоять на этой чертовой лестнице. Это ведь выход, а выходы они должны перекрыть! Настя попятилась в незнакомый коридор и быстро пошла к лифту. Здесь оказалось довольно оживленно — на площадке топталось целых четыре человека, и Настя подумала, что, может быть, ей и повезет добраться до первого этажа. Но как потом она выберется на улицу?
Когда двери лифта открылись, Настя напряглась, ожидая увидеть в нем своих преследователей. Однако кабина была благословенно пуста, и у нее вырвался невольный вздох облегчения. В лифт вошли по очереди злобно сопящий дядька с красной, словно обваренной кипятком, лысиной и женщина, которая что-то тихо и озабоченно говорила ему. Затем внутрь ступила сосредоточенная девушка, прижимающая к груди папку, за ней высоколобый молодой человек с криво застегнутыми пуговицами и драным портфелем в руке. Настя вошла последней и спросила:
— Всем вниз?
Они нестройно ответили:
— Да.
Лифт поехал, и Настя, к неудовольствию пассажиров, полезла в глубь кабины.
— Извините, — нервно улыбалась она. — Мне нужно поправить ремешок на босоножке. Простите.
Мягкий толчок — и лифт остановился. Двери поехали в стороны. Поверх голов Настя сразу увидела шофера микроавтобуса — того, который приезжал к Мерлужиным на дачу. Хорошо, что он не видел ее тогда, этот шофер.
— Послушайте! — потянула она за локоть нескладного молодого человека с портфелем. — Вы не поможете мне дойти до туалета? Кажется, я подвернула ногу.
Надо сделать холодный компресс.
— Конечно! — растерялся тот и неуклюже подставил руку, оттопырив тощий локоть. — Держитесь за меня.
«Они ищут девушку в единственном числе, — подумала Настя, направляя своего спутника по тому пути, который казался ей наименее опасным. — Поэтому на меня пока не обратили внимания. Как умно я придумала! И оделась неброско. — На ней была юбка цвета мышиной шерстки и делового покроя блузка. — В таком виде я похожа на одну из участниц конференции».
Участники конференции почему-то до сих пор не закрыли дверь в зал. Они роились внутри — все с одинаковыми папками в руках, создавая равномерный гул, похожий на гудение турбины.
— Ой, а проводите меня туда! — сказала Настя, кивнув подбородком в конференц-зал. — Я там посижу немного.
Молодому человеку
Он довел ее до кресла и, рассеянно кивнув, удалился.
Настя смотрела, как он движется к выходу из здания, как двери раскрываются перед ним, как он выходит на улицу и исчезает в мировом пространстве. "У меня такой финт не пройдет, — отрешенно подумала она. — Меня задержат еще на подступах. Вон тот нервный тип, шныряющий между колонн. Или вон тот, который стоит, словно изваяние, и водит глазами по сторонам.
Или шофер, которого я знаю в лицо".
Не успела она подумать про шофера, как он вошел в конференц-зал и остановился у двери. На нем был светлый костюм и неприятный глазу рябой галстук. Он заложил руки за спину и стал внимательно разглядывать присутствующих, медленно переводя взгляд с одного на другого. Настя поняла, что сидеть отдельно от толпы нельзя, он ее сразу заметит. Поэтому тихонько поднялась и присоединилась к ближайшей группе людей, что-то горячо обсуждавших.
— В условиях неразвитости правовой системы России к чему это приведет? — обратился к Насте какой-то мужчина с козлиной бородкой. — К экологической катастрофе, вот к чему!
— Я тоже так считаю, — горячо согласилась она.
— Кстати, мы незнакомы, — мужчина посмотрел на нее поверх очков. — Саничев Василий Петрович, фракция «Яблоко».
Настя тоже посмотрела на него поверх очков, потому что очки Эльвиры были настоящие, с диоптриями, и в них она не различала лиц.
— Левитан Мария Никифоровна, — в свою очередь сообщила она, протягивая ладошку — «Женщины-центристки».
Краем глаза Настя заметила, что шофер двинулся с места и медленно пробирается через толпу как раз в ее направлении. Она поспешно перешла к следующей группе. Здесь говорили о территориях, свободных от проблемы йододефицита.
— Таких территорий в России нет! — заявила дама, похожая на собаку, и рубанула ребром ладони воздух.
Настя как раз оказалась в ее воздушном пространстве.
— Вот вы кто? — грубо спросила женщина, наставив на нее палец с желтым собачьим когтем.
— Врубель, — тотчас же ответила Настя. — Бэлла Врубель. Движение «Женщины против расизма».
— Очень хорошо! — гавкнула та. — Во всем мире недостаток йода в рационе восполняется за счет йодированной соли. Сейчас в мире восемьдесят процентов всей соли йодировано. А у нас? У нас потребность в ней — более пятисот тысяч тонн в год! Разве мы ее удовлетворяем?
— Конечно, нет! — возмутилась таким ужасным положением дел Настя. И зачем-то добавила:
— Мы вообще никогда и никого не удовлетворяем.
Стоявшие кругом плохо одетые мужики, из числа тех фанатов науки, кто еще в юности променял и без того неярко выраженное либидо на красный диплом и кандидатский минимум, ни смешком, ни возгласом на двусмысленность не отреагировали.
Тем временем неутомимый шофер продолжал грести в ее сторону. «Только не смотреть на него!» — приказала себе Настя. Заложила вираж и присоединилась к следующей группе дискутирующих.