Синдром Икара
Шрифт:
Я иду к президенту.
Моё дело маленькое. И тут не Марина.
Я иду.
И пусть хоть кто-нибудь спасёт наши души.
34.
Ян решил приоткрыть глаза. Но разожмурился почему-то только левый. На стену падал отсвет рекламной вывески, висевшей на торце примыкающего здания. Мигающий неоновый голубой и оранжевый свет.
Ян понял, что находится в горизонтальном положении. Он пошевелили пальцами. Потом вытащил правую руку из-под себя. Ниже локтя она затекла и через несколько секунд
Он лежал на потрёпанной кушетке очень дешёвого гостиничного номера и смотрел на возникающий на стене узор от иллюминации за окном. Когда реклама на улице загоралась, комнату на треть заполнял нежный голубоватый цвет. Потом цвет на стене сменялся на ядовито оранжевый. Потом на какое-то время всё гасло, загоняя пространство в темноту.
Вайс сделал усилие и пошарил левой рукой под кушеткой. Пальцы нащупали горлышко бутылки, но не смогли её обхватить, бутылка с характерным звуком пустой посуды упала, попутно задевая своих собратьев.
Запищал вызов видеофона. Не глядя на него, Ян отключил сигнал. Он не давал доступ уже больше двух недель.
Потом с трудом сел, и какое-то время ожидал, пока головная боль если не пройдёт, то хотя бы установится на одном уровне.
Судя по темноте, был поздний вечер, а значит, необходимо было найти китель и поспешить вниз. Иначе его бедная голова могла бы просто расколоться.
Через четверть часа, ему удалось, наконец, застегнуться. Чёртовы пуговицы, как живые, то и дело выскальзывали из трясущихся рук.
На лестнице, что вела с его этажа в цоколь, Вайсу стало получше. То ли сказался относительно свежий воздух, то ли душу грели мысли о предстоящей выпивке.
Внизу располагался ретро-бар Бригантина. С допотопным барменом за стойкой, сигаретным дымом, голографическим антуражем вдоль стен и большим общественным визором на стене. Но самое главное, что здесь подавали настоящий старый добрый алкоголь, торговать которым давно уже перестали даже в сомнительных забегаловках в центре. Яну тут очень нравилось.
Он распахнул стеклянную створку двери и, пошатываясь, вошёл внутрь. В этот час в баре было уже довольно шумно. Основную часть посетителей составляли вахтовики с пересадочного пункта, находившегося в двух кварталах и рабочие с мраморной каменоломни. Но была тут и местная шушера, неминуемо присутствующая в любом приличном злачном заведении.
Распорядок вечера и части ночи у Яна был нехитрым. Начинал он свой алкогольный марафон часов в восемь с двойного скотча безо льда. Захмелев, цедил пару-тройку бутылок тёмного пива, а уже после полуночи, часов до трёх-четырёх утра надирался русской водкой, закусывая лимоном и вареной стерлядью.
Бармен, заметив Вайса, приветственно
Среди посетителей, за две недели ежедневного пребывания тут, у Яна завелось даже пара приятелей.
Одним из них был щербатый тип с бегающими глазками и веснушчатым лицом по прозвищу Шнурок. Вторым - упитанный толстячок Билли, якобы бывший коллега Вайса по штурманскому цеху. Он всё время одевался в мятый костюм двойку и выделялся большим подвижным носом на бледном лице.
Ян двинулся к стойке, попутно выискивая незанятые столики.
Билли, окликнувший его, когда Ян проходил мимо, был уже слегка на взводе. Перед ним на столике стояла громадная кружка с тёмным пенящимся напитком.
Вайс облегчённо свалился на стул напротив.
Толстяк понимающе замигал глазами, сбегал к автомату и принёс приятелю две рюмки скотча. Ян, отчаянно стремясь не расплескать содержимое, тут же опрокинул их внутрь, не ощущая, впрочем, никакого вкуса.
Через некоторое время алкоголь подействовал, и мир вокруг обрёл более чёткие очертания. Стала слышна музыка, на визоре мелькали кадры хроники, голографические девушки вдоль стен призывно покачивали своими прелестями.
Хорошо, подумал Ян, блаженно расслабляясь. Он вытянул вперёд ноги, откинулся на спинку.
Однако, довольно быстро, эйфория сменилась унынием. С внезапно нахлынувшей внутренней паникой Ян лихорадочно достал таймер, чтобы посмотреть какое сегодня число. Ему вдруг показалось, что его отпуск уже кончился, и ему завтра уже надо лететь в управление. С гигантским облегчением он увидел, что это не так, и впереди ещё целая неделя.
Управление, Рессинг, некроны - всё это сейчас казалось выдуманной, параллельной жизнью.
Вайс вспомнил разговор с Кежичем, который состоялся накануне его отбытия с базы.
– Ничего удивительного, дружище, - сказал тогда Мирослав, по-дружески приобнимая его за плечо.
– Видимо, у сильных мира сего существуют иные приоритеты, не принимайте всё это близко к сердцу.
– Да я и не надеялся, - сказал Вайс, но даже сам почувствовал, насколько фальшиво это прозвучало.
– Мы можем даже не подозревать, какие силы стоят за определёнными фигурами в Совете. Но я вас уверяю, что именно за военными стоят наиболее влиятельные люди! Говорят, - Кежич перешёл на шёпот, - Что они в политическом смысле в чём-то даже превосходят возможности президента.
– Мирослав, в любом случае уже ничего не изменить. Операция "Мёртвый лев" уже началась. Мой доклад был принят к сведению, но оказался недостаточным основанием для её отмены.
– Тебе что-то ответили официально? Как-то объяснили?
– Нет. Пришла официальная благодарность из пресс-службы, ну и Большой Хэнк отправил меня в отпуск лечить нервы.
– Наверное, не стоит об этом спрашивать, но как вы думаете, Вайс, нам на самом деле теперь крышка?
Ян вскинул взгляд и посмотрел на психиатра.