Синдром Икара
Шрифт:
Сам Вайс был уверен, что во всём виноват тот самый ящик, который человек, похожий на его напарника - оставим такую формулировку - оставил возле генератора. Что там было Ян не знал, но... Всё было подстроено. И вот тут скрывался первый подвох. Если это был реальный Эван, то организовывать взрыв генератора у него не было ни единого мотива. А учитывая то, чем всё это для него закончилось - такое действии и вовсе смахивало на самоубийство, осуществлённое каким-то крайне извращённым способом. Однако, человек, задумавший свести счёты с жизнью, так себя не ведёт. Все последние дни перед катастрофой Ян не заметил ни одного признака, показывающего на психическое расстройство Эвана. Хорошо, пусть это будет призрак. Но как тогда он мог физически перемещать предметы? Разумеется, вопрос казался смешным. Призраков ведь не бывает. Да. Но не на Марине. А если допустить
Марина защищалась. Но делала она это по-своему, недоступно для простого понимания.
Был ещё один щекотливый момент, который, хоть и являлся очень большим допущением, но вытекал из логики процесса. Вайс спрашивал себя, почему Марина дала ему второй шанс? Но на этот вопрос был непротиворечивый, в данных условиях, ответ.
Планета сохранила жизнь Яну в исключительно утилитарных целях. Для того, чтобы он успел заглушить реактор. Не сделай он этого, ядерный взрыв разбросал бы радиацию на треть поверхности Марины. Она была необитаема в человеческом понимании этого слова, но если она сама была живым организмом, как представлял себе Ян, то это было вполне объяснимо. Серьёзное разрушение коры и радиоактивное заражение на несколько веков, видимо, не входило в её ближайшие планы.
В итоге Марина добилась своего. Она разрушила станцию, заставила непрошенных гостей убраться со своей территории, и сохранила свою природу.
Люди оказались не готовы к контакту.
Люди оказались слишком самоуверенными.
Но самое опасное заключалось в другом - люди даже не осознали этого. Люди не сделали выводов. Люди не усвоили урок.
Вайс никому не рассказывал о своих подозрениях. Видимо, это тоже явилось последствием пережитого стресса. Его версия стала для него навязчивой идеей, он дискутировал сам с собой, умозрительно оперируя доводами, разбивая их в пух и прах и снова убеждаясь в своей правоте.
Его не раз допрашивали, пытаясь добиться внятного объяснения: почему при первых признаках надвигающейся катастрофы, Ян вопреки всему двинулся прямо к эпицентру будущего взрыва? Здравый смысл, все инстинкты подсказывали обратное - как можно быстрее покинуть опасную зону. Но Вайс не рассказал, что на самом деле так и произошло. Он доверился своим инстинктам и погиб. Если бы не прыг-скок, допрашивать было бы некого. В конце концов, всё списали на психошок и счастливое стечение обстоятельств. То, что Ян выжил, объявили счастливым случаем! Вайс не спорил. Его продолжала мучить одна очень нехорошая мысль. Лёжа в капсуле перед иллюминатором, за которым радужно переливалось маринское небо, он раз за разом просматривал как бы со стороны все свои действия после начала критической ситуации. Прыг-скок. Он бросается к Эвану. Тот смотрит на него с опаской и удивлением. Вайс совсем рядом, можно протянуть руку и... Мак-Грегор, поворачивается и бежит в сторону перехода в техноотсек. Какое-то время он был совсем рядом. В его глазах читалась растерянность и испуг. А Ян уже знал, что потом случится. И он не протянул руку. Не схватил напарника и не поволок за собой. Хотя в этом случае, они бы неминуемо погибли оба. Но он мог бы как-то задержать его. Кто знает, если бы Мак-Грегор побежал бы двумя секундами позже, вдруг у него появился бы шанс не попасть под взрывную волну, которая бросила его на арматуру? Всё, что необходимо было сделать Вайсу, это разрушить первоначальную действительность в отношении не только себя, но и Эвана. Марина дала шанс ему, а он мог дать шанс Мак-Грегору. Мог. Но не дал. Почему? Может, потому что его напарник именно так вписывался в свежую философскую систему Вайса? В систему справедливости, где каждому должно воздаться по делам. Не дожидаясь гипотетических страшных судов. Это был очень короткий миг для принятия решения. И успеть что-то проанализировать было нереально. И Вайс пробежал мимо. На расстоянии вытянутой руки. И самое поганое заключалось в том, что Марина знала об этом заранее. О том, что Вайс сделает именно так.
Последний раз Ян наблюдал поверхность планеты в обзорный иллюминатор спасательного шлюпа. Они готовились к взлёту, и Вайс жадно скользил взглядом по серому ландшафту, мучительно надеясь отыскать хоть какой-то знак. Марина не могла не знать, что они расстаются. Она должна была как-то выразить своё знание. Ян не ожидал гейзерного фейерверка или разноцветья сполохов в небе. Просто какую-нибудь незначительную
Она не радовалась расставанию с человеком и не печалилась. Теперь она снова стала равнодушной.
31.
Чёрную повязку с глаз Вайса сняли, когда они уже спустились в подземелье. Поначалу от унизительной темноты в дороге Яну было не по себе, но к концу пути пришла неожиданная апатия. Во всяком случае, согласившись с условиями провожатых, Ян обрёк себя на пассивную роль ведомого - от него мало что зависело.
Прищурившись на свет после темноты, Ян принялся рассматривать помещение. В конусах прожекторного света, что били с боков, плавали частички пыли. Сводчатый низкий потолок, шершавые стены. Это походило на тоннель. Один из провожатых, тот, кто позволил Яну снять повязку, подошёл к массивной двери с огромными задвижками в виде железного колеса и гулко постучал по ней кулаком. Чуть поодаль, рядом со вторым спутником стояла Миранда. Она казалось Яну похудевшей и задумчивой. Не похожей на себя прежнюю. Вокруг пахло мокрым железом и машинной гарью.
Встреча в Холодке произошла до обидного буднично. Миранда была не одна, и то, что представлял себе Ян, о чём он думал с замиранием сердца, вся эта романтическая чушь оказалась совершенно невостребованной. Они сдержанно поприветствовали друг друга и обменялись лишь парой общих фраз. А потом ему завязали глаза и куда-то повезли. А разговаривать с завязанными глазами было глупо.
Всё же Миранда не стала некроном. У Яна оставалось огромное количество вопросов, но он с щемящим разочарованием подумал, что большого смысла в них нет. Ведь всё это время девушка, шепчущая когда-то ему на ухо такие нужные слова, ни разу не дала понять, что она жива. Ни разу не попыталась связаться. К чему были вопросы и выяснения отношений? Перед ним была настоящая Миранда, из плоти и крови. С наполовину выбритой головой, с плавными грациозными движениями тела, которые всегда сводили его с ума. Она была в лёгком обтягивающем комбинезоне защитного цвета, который очень ей шёл. И только взгляд изменился. Как-то потух, стал... старше, что ли... И ещё он не почувствовал той близости, что всегда охватывала его при встрече с Мирандой. Перед ним была настоящая Миранда, но она словно стала движущейся мраморной статуей.
Но ведь было всё не так. Ещё какую-то тысячу лет назад.
– Почему ты не хочешь быть со мной?
– спросил Вайс, выцеливая мишень.
Они с Мирандой зашли в тир. Снаружи, с проспекта, приглушённо доносилась бравурная музыка, по площади шли колонны демонстрантов, в этот день отмечался День свободы.
– Милый, не говори глупостей. Я с тобой. Ты можешь меня потрогать.
Хлопнуло воздушное ружьё Миранды - полосатая фигурка какой-то жестяной птицы упала вниз.
Ян тоже выстрелил, но промахнулся.
– Ты прекрасно понимаешь, о чём я, - сказал он.
Сегодня было хорошо. Миранда уже неделю была сама собой, они встречались почти каждый день. Гуляли по городу, смотрели представления уличных театров. Вайс хотел, чтобы это продолжалось вечно. Он понимал, что жалок в своём желании. Это напоминало ему каприз малыша, который видит потрясающую игрушку в витрине магазина. И не понимает, что никто никогда ему её не купит.
– Сегодня праздник, - сказала Миранда, - Давай, веселись!
– Скажи, что тебя не устраивает? Тебе настолько скучно со мной?
– Прекрати. Как мне может быть скучно, если ты такой смешной, - Миранда очаровательно сморщила носик.
– Зачем тебе меня бросать? Уходить в эту свою... Это ведь секта, неужели ты это не осознаёшь?! Я понимаю, что сейчас не время, но я не могу об этом не думать. Что сделать, чтобы ты осталась?
Миранда взяла за дуло винтовку Вайса. Резко развернула и, зло и отчаянно прищурившись, приставила к своей груди. Глаза её при этом коротко сверкнули.
– Эй, эй!
– предостерегающе воскликнул администратор тира из своего угла.