Синдром самозванца
Шрифт:
— Я пришлю тебе краткое резюме убийств, я внесла всех жертв в таблицу, сопоставила время, сделала предварительный анализ, чтобы ты…
— Нет-нет, я с этим материалом работать не буду, — сказал я. — Я должен все сделать сам. Твоя выборка может быть некорректной. Не обижайся. Нужны чистые материалы, без выводов.
— Хех! Интересно, где это ты независимый текст найдешь? В уголовном деле? Следствие его писало под конкретные выводы…
— Не беспокойся, я умею читать уголовные дела. Еще чаю?
— Нет, я, пожалуй, поеду домой. Вызываю такси. Спасибо за чай, и жду твоего звонка завтра прямо с утра. Не тяни кота за хвост, как проснешься — сразу звони. Окей?
— Окей.
Мы находились в моей съемной квартире. Да-да, я из тех людей, которые домом называют даже арендованное
Эту немеблированную квартиру я выбирал с любовью и тщательностью, на которые только был способен. Главное — повыше и чтоб из окон можно смотреть на город, потому что ночами я обычно не сплю, а пью чай с сигареткой на балконе и хочу любоваться прекрасным видом. Спальня и гостиная, санузел и гигантская кухня. Плюс еще одна небольшая комнатка (но с окном), где я обустроил рабочий кабинет. Судя по розовым изрисованным обоям, раньше это была детская, а сейчас все завалено моими бумагами и книгами. Тут мой рабочий комп и мини-колонка с «Алисой», которая послушно включает подкасты или музыку под настроение. Книжный шкаф купил в закрывающейся «ИКЕЕ», собрал и сразу же забарахлил под завязку: толстенные книги на английском, в основном про профайлинг — труды Дугласа и Олшейкера, а еще тяжеленные кирпичи с текстами о судебной психиатрии, психологии и поведенческих исследованиях. Есть и рукописи, издания которых в бумаге найти не удалось, зато я смог купить электронные версии, распечатал, переплел в копировальном центре как диссертацию, и теперь они стоят на полке с кучей разноцветных закладок. Еще сейф и офисные папки с личными документами. Особый предмет гордости — письменный стол. Столешницу из цельного куска дерева, залитого смолой, мне привезли из Абхазии, металлические ломаные ножки прикрутил мастер с YouDo. Такой огромный и только мой стол! Больше мебели в кабинете нет. В гостиной — диван и кадка с высоким фикусом, у стены — комод для разных мелочей. Вся мебель нейтрального черного цвета, без узоров. В спальне у меня платяной шкаф, гигантский, с кучей плечиков и ящичков, битком набитый шмотьем. И просторная двуспальная кровать с ортопедическим матрасом.
В кухне, где мы сейчас сидим с Дианой, кроме хозяйского добротного гарнитура из цельного дерева есть еще стол и четыре стула с мягкими спинками.
После нашей тесной однушки, где мы жили с моей женой Жанной, эта квартира была просто хоромами. Но, как оказалось, уставлять ее мебелью вдоль и поперек мне совершенно не хотелось.
Кому-то из друзей здесь кажется пусто и неуютно, особенно подругам, они вечно что-то хотят мне принести: то цветок, то тумбочку прикроватную, то коврик, то пуфик, — но я от всего отказываюсь. Дело не в том, что мне лень ухаживать за этими вещами. Нет, они мне не нужны. Если бы я мог жить вообще без мебели, я бы сделал это.
Любая вещь вызывает зависимость. А я очень падок на зависимости. И порой это кончается очень плохо.
Ночь прошла ужасно.
Ворочался, пытаясь сообразить, отчего сразу не отказался от предложения Дианы, почему всерьез его рассматриваю. Ответ мне найти не удалось, и я стал думать, что будет, если я соглашусь и облажаюсь. Конечно, я могу подстраховаться договором — юрист я или где? Напишу, что я оказываю только консультационные услуги в рамках своей экспертизы, не подтвержденной никакими дипломами или сертификатами, ничего не гарантирую и могу ошибаться. Этакий договор с гадалкой.
А что с репутацией-то делать? Вдруг обо мне начнут распускать слухи? Как в этом случае я буду их отбивать? Публиковать везде договор, в котором было сказано, что я не профайлер, а гадалка, так чего же вы хотите, люди добрые? Бред. Чистой воды бред.
Если в эту историю идти, то идти серьезно, с гарантиями. Чтобы самому было стремно обосраться. Или надо отказываться.
Было уже около трех часов утра, когда я принял для себя решение и заснул абсолютно несчастным.
Проснулся в восемь разбитым, уставшим и с дикой головной болью. Мозги совсем не варили — обнаружил
Вместо завтрака выпил таблетку обезболивающего, собрался и поехал по своим неотложным делам.
Один раз в месяц я дежурю в юридическом бюро «Правовая помощь населению», которое осуществляет свою деятельность за счет пожертвований. С клиентов, которые приходят в бюро, денег не берут. Адвокаты и юристы, ведущие прием, ничего не зарабатывают, это в чистом виде pro bono. Попал я сюда, когда предыдущий работодатель закрыл свой адвокатский кабинет.
Я рассматривал вариант устроиться юристом в какую-нибудь компанию, но узнал размер зарплаты и понял, что нет, не подходит. Заключать типовые договоры или открывать-закрывать фирмы и бесконечно переписывать устав у меня желания не было. Тем более за одну такую операцию частником можно взять месячную зарплату, которую предлагают в компаниях. Но клиентов-то надо найти, верно?
Так я пришел в «Правовую помощь населению» и очень быстро понял, чего тут ошиваются даже известные адвокаты: это же лучшая реклама, какую не сыскать. У бюро есть определенные категории услуг, которые можно получить бесплатно, в самых критичных и важных ситуациях — документы, иски, консультации. Вот без которых жизни нет. А есть вещи, которые можно сделать только за деньги: это все те же документы, иски и консультации, но их цель — улучшение качества жизни клиента. В первом случае решается вопрос жизни и смерти, а во втором вопрос смерти уже не стоит, но качество жизни можно улучшить. Первое — бесплатно, второе — за деньги. Нормальный адвокат-продавец раскрутит клиента, особо не напрягаясь. Достаточно сказать, что дело бесплатно решается так, что зубы у вас будут, но пластмассовые, а вот чтобы керамические, надо доплатить. Ну, вы поняли, как это работает.
Короче, я старался поступать так же, но ни фига у меня не получалось. Люди уходили от меня с решенными вопросами, в моем кошельке оставалось ноль рублей. Ну не продавец я. Не умею впаривать. Остатков накоплений у меня хватило на месяц такой работы, и я потихоньку стал поглядывать на сторону — что делать-то? Работа нужна.
И тут посыпалось.
Люди, решившие проблемы с моей помощью бесплатно, активно стали советовать своим друзьям и знакомым прекрасного юриста. Те приходили, и большая часть из них получали помощь уже за деньги, потому что не у всех были дела, попадающие под бесплатные категории. Клиентская база росла.
Постепенно я стал отходить от работы в бюро и хотел уже совсем забросить, но вдруг понял, что не могу. Что-то держало. Что-то заставляло меня хотя бы раз в месяц прийти в офис на Сретенском бульваре, в это маленькое уютное здание, взять на ресепшен табличку со своим именем, повесить ее на дверь кабинета и пригласить первого в очереди посетителя, чтобы выслушать его проблему и придумать, как ее решить. Не знаю до сих пор, что меня сюда тянет.
На улице было мерзко, лил дождь, дул ветер. Я бежал от метро до офиса, прекрасно осознавая, что первую часть дня проведу во влажной одежде, и ничего не поделаешь. Даже запасной рубашки нет.
Светик, наш главный администратор и распределитель боли, выдала мне стакан с кофе, листочек с перечнем записанных на прием граждан и табличку с моим именем. Первый посетитель у меня был назначен на 10:30 утра, некая Спиридонова Людмила Евгеньевна, 54 года, дело о незаконном лишении выплат по страховке. Тут бабка надвое сказала: если речь о зарплате или компенсации за жизнь и здоровье, то дело бесплатное, а если какой-то другой страховой случай, то уже за деньги.
В бюро два этажа: первый — для уголовных адвокатов, второй — для адвокатов и юристов, работающих с гражданскими делами. Мой кабинет был в торце здания на втором этаже, его занимали я и еще пять юристов, которые работали в бюро не постоянно, а несколько раз в неделю или как я — раз в месяц. Возле кабинета на стульчике сидела приятная на вид женщина, в аккуратном сером пальто, с береткой на голове. Она увидела торопящегося меня, встала и улыбнулась.