Синдром самозванки, или Единственная для Палача

Рокко Джулия

— Волкер обучит тебя азам магической механики, — в очередной раз «осчастливил» ундер. — Было бы совсем недурно, если бы ты, Реджинальд, обнаружил в этом деле способности. Механизмы в последнее время пользуются большой популярностью при дворе. Настолько большой, что обладая необходимыми навыками, легко сделать блистательную карьеру. К примеру, Волкер, несмотря на свой незначительный возраст, всего-то тридцать пять, уже три года как Лорд-конструктор Механического Приказа. Его мать, моя последняя, ныне покойная жена Фладира, из всех была самая любознательная. Сколько я

ни жег ее книг, а она все равно умудрилась выучить три языка в дополнении к тем пяти, что успела освоить до брака. Церковники, к которым, в конце концов, я услал ее на обряд смирения, сочли бедняжку одержимой. Как иначе объяснить ненормальную для скудного женского ума способность запоминать все, что когда-либо было увидено, услышано, или прочитано?

«Как — как? Фотографической памятью!» — благоразумно не ответила я на возмутительный вопрос главы самого женоненавистнического во всей вселенной семейства. Какое счастье, что этот сумасшедший изверг считает, что я — мужчина, а стало быть, подразумевается, создание куда более разумное, достойное уважения и изрядной степени личной свободы. Неизвестно, конечно, как долго продержится этот фарс, но, без сомнения, со своей стороны я должна приложить все возможные усилия, дабы покровительство дядюшки лишь крепло. И если для этого придется подружиться с плоскогубцами и отверткой, то так тому и быть.

Наконец покончив с формальностями, все приступили к трапезе. Стресс превратил мою пищеварительную систему в бездонную яму, и я с огромным трудом заставила себя есть медленно, с притворной неохотой.

Меж тем, стол буквально ломился от всевозможных шедевральных вкусностей, красноречиво свидетельствующих о том, что повар Уркайских — кулинарный виртуоз! Однако, собравшиеся за столом мужчины подобного счастья совершенно не ценили. Они лениво ковырялись в своих тарелках, от каждой перемены блюд — коих было ни много, ни мало, а восемь — изволив отведать лишь по паре кусочков.

— Ваш повар — гений! — Слова вырвались из меня помимо воли.

Излившийся в ликующий желудок божественным нектаром десерт буквально вынудил меня таки нарушить неприветливую тишину семейного ужина.

— Герард о-очень дорогой и редкий раб! За изрядную сумму да парочку смертельных секретов, — дядюшка разразился скрипучим смехом, — я выкупил его у Великого Герцога. Такого славного повара нет даже при дворе.

Очевидно, данное обстоятельство доставляло старику немалое удовольствие. Ундер вообще по всем признакам отличался тщеславием. Он едва терпел стороннее превосходство и во многом привил подобное свойство натуры и своим сыновьям.

В тщетной попытке подсластить своё безрадостное открытие, я отправила в рот последнюю ложечку отдающего лимонным послевкусием крема.

В завершении ужина в центр каменного стола водрузили высокий, причудливо граненый графин с густой, цвета перезрелых слив жидкостью.

— Реврейн? — прищурив голубоватые льдинки выцветающих глаз спросил ундер у своего старшего сына.

— Прежде чем начать обучение, племянника следует проверить, — пояснил Рэт.

И хотя

в тоне его речи — ровной, выверенной и безэмоциональной — не промелькнуло даже намека на сарказм, всё же, скрытая в ней издевка прозвучала так же явственно, как скрип столовых приборов о парадный фарфор.

Сделав знак лакею, маячившему в паре шагов позади его кресла, старик поднялся из-за стола и на мгновение в задумчивости замер.

— Хорошо, — согласился он. — Но не переусердствуй. Если Реджи протянет ноги, твою часть наследства я похороню вместе с ним.

— Не беспокойтесь, отец, я не стану утруждать вас поисками места для рытья столь просторной могилы.

Рэт в притворном почтении наклонил голову и, дождавшись, когда старик удалится, повелительным жестом приказал лакею разлить содержимое графина по бокалам.

Я затравленно уставилась на зловещий напиток.

— Что это?

— Реврейн — вино истинны, — сухо ответил мужчина, и, поднеся бокал ко рту, сделал солидный глоток. — Пей, Реджи.

— Кстати, — печально известный принц Хэйден последовал примеру брата, — а как на самом деле зовут нашего Реджинальда?

— Ада, — едва не прослезившись от звука собственного имени, ответила я, готовая к любым расспросам лишь бы не прикасаться к непонятному пойлу, обладающему потенциально летальным свойством.

На известие о моем имени некоторые братья Уркайские отреагировали странно — громоподобным смехом.

— Добро пожаловать в ад, Ада, — отсалютовал бокалом Ланзо и осушил его до дна.

— Кто знает? Быть может, это не Ада пожаловала в ад, а ад пожаловал к нам… — рассматривая напиток на свет, задумчиво протянул Хэйден.

Волкер хмурился, Каспар, уже не таясь, практически в упор разглядывал мою грудь.

— Спасибо. А это не опасно? — замирая от ужаса и в то же время ужасно смущаясь, уточнила я.

Судя по тому, как мужчины без колебаний поглощали этот самый Реврейн, яд в него никто не сыпал. Или, быть может, у них к данной отраве имелся природный иммунитет?

Озвученные вслух опасения снова всех развеселили.

— Пей, — кривя губы в презрительной ухмылке, велел главный Лорд-экспедитор Тайного Приказа, и в этот раз, я таки сделала крошечный глоток, безошибочно распознав в тоне мужчины знакомую угрозу.

На вид отдававшее сливовым цветом, вино и на вкус оказалось сливовым. Словно цельные плоды поместили в бочку, засыпали их сахаром, закупорили и оставили бродить, пока мякоть, включая кожуру, не превратилась в однородный волокнистый сироп, а косточки не осели на дно.

— Слишком сладко. — Я непроизвольно скривилась, столь приторным и вместе с тем крепким оказался напиток.

— Зато действенно.

Сидящий ближе всех Каспар протянул руку и фамильярно, кончиком длинного холеного пальца расправил немного сбившееся на моей груди жабо.

В ответ я не придумала ничего умнее, как весьма рьяно шлепнуть его по конечности.

— Извините, — тут же испугавшись собственных действий, смалодушничала я и сделала еще глоток. В голове слегка зашумело и зрение на несколько тягучих секунд утратило резкость.