Sindroma unicuma. Finalizi
Шрифт:
– Если случится чудо, и Эву Карловну удастся спасти, нет гарантии, что она сможет вернуться к прежней жизни. Мозг задет в первую очередь. Начались необратимые процессы, клетки умирают. Эва Карловна станет растением. Вы задумывались над этим, говоря о спасении? Желаете ей подобной участи?
– Нет, - понурил плечи Мэл.
– Выбор предполагает ответственность, и прежде всего, за неё. Мне горько видеть Эву Карловну в немощном состоянии, но
– взглянул в упор на собеседника, но тот не ответил.
– Обобщая, скажу, что риск велик. Более того, риск огромен. Мне нужно время до утра.
– До утра?! Завтра может быть поздно!
– взорвался Мэл.
– Сегодня может быть поздно! В любую минуту может стать поздно! Что изменится утром?!
– Надеюсь, что всё, - сказал мужчина и вышел из стационара.
Мэл рухнул в кресло, как подкошенный.
Пульс нитевидный, - вздохнул он и откинулся в кресле. Сомкнуть бы глаза, но не спится. Не можется спать.
Приезжал отец, похлопал по плечу. "Крепись".
За что наказание? В чем она виновата?
– взглянул на лицо Эвы за звуконепроницаемым стеклом. Под глазами залегли тени, подбородок заострился, губы бескровны.
Она виновата в том, что связалась с ним, с Мэлом, - стукнул по подлокотнику кресла. Сидела бы сейчас в парке иллюзий со спортсменом, ела орешки в меду, позволяя целовать себя в щеку.
Мир большой политики не для маленькой птички. Здесь нет места чувствам. Здесь давят слабых. А Мэл решал за обеих, как будет лучше и правильнее, не считаясь с её мнением, и своими руками подвел к краю пропасти.
Негромкий стук вывел из прострации. Из дальнего угла стационара по проходу между кроватями приближался парень в футболке и трикотажных штанах.
– Чеманцев, ты, что ли?
– удивился Мэл, заметив подошедшего.
– Фигово выглядишь.
Сима - а это был он - подвинул кресло, в котором ранее сидел профессор, и устроился рядом с Мэлом, сбросив тапочки.
– И ты не лучше. Посмотри в зеркало - волосы всклокочены, глаза красные и дикошарые.
– Как попал сюда? Стационар закрыт.
– Знаю. Капитоса не пускают. Зато смежные двери никто не отменял. Мой адрес - за стенкой, - показал нежданный гость направо.
– А здесь суета третий день. Что случилось-то?
– Случилось, - вздохнул Мэл.
–
– вгляделся парень в лицо спящей под саркофагом.
– Что с ней?
– Она в коме. Яд в шампанском на фуршете. Гиперацин.
– Не секу в отравах. Это страшно?
– Страшно. Малейшее колебание - и хана. Поэтому изоляция под кубом. Но по любому будет хана. Хорошо, что быстро поставили диагноз и не повезли в больницу. Не доехали бы. Так что больница пришла сюда. Слушай, ну и рожа у тебя, - переключился Мэл.
– Знаю. Смеяться нельзя. Кожа натягивается по рубцам и лопается.
– Сочувствую.
– А-а, - махнул рукой Сима, - уже сжился. Хотя нет, не привыкну никогда. Меня скоро выписывают, а я боюсь. Одичал без людей.
Вот так запросто взял и признался о своих страхах. Мужчины не трусят, они плюют свысока на трудности.
– И я... боюсь, - сказал Мэл.
– Необычно, - заметил Сима спустя минуту и поправился: - То есть похоже на сказку. Спящая красавица и всё такое. Гроб хрустальный... Когда-нибудь придет принц, который поцелует ее, и она проснется.
Мэл хмыкнул:
– Читал в глубоком детстве. Женские сюси-пуси.
– Почему женские?
– Ну, принц, неземная любовь... И что там с поцелуйчиками?
– Да ничего. Принц попадает в заброшенный замок, видит прекрасную принцессу, спящую мертвым сном, в изъеденном молью платье и сдуру целует. И она просыпается.
– Почему сдуру?
– Прикинь, лицо красотки и мозги столетней старухи. В общем, влипнет принц с маразматичкой, выжившей из ума.
Правильная сказка с глубоким смыслом. Урок наивным принцам. Символистик сказал точно: не факт, что Эва вернется к нормальной жизни, если организм переборет действие яда. Что останется от нее? Растение, пустая оболочка...
– Слушай, как ты сказал? Мертвый сон... поцелуй...
– задумался Мэл, уставившись в потолок, - поцелуй... смерть... поцелуй... Ашшавара аба *!
Он вскочил и начал собираться: застегнул манжеты на рукавах рубашки, набросил пиджак.
– Ты куда? Вспомнил что-нибудь?
– окликнул Сима.
– Да. И еще вернусь. Хоть пальцем тронь здесь что-нибудь - вырву руки и ноги. Понял? Колобком будешь кататься.