Синеглазый

Свобода пахнет пылью.

Я стояла перед массивными железными воротами, прижимая к груди потрепанный томик Пушкина, и не могла поверить, что этот момент наконец наступил. Двадцать лет. Семь тысяч триста дней, каждый из которых был похож на предыдущий настолько, что порой казалось – время остановилось, а я застряла в бесконечной петле одного и того же дня.

Ворота за моей спиной закрылись с оглушительным лязгом, отрезая меня

Июньское солнце било в глаза, заставляя щуриться. Слишком яркое, слишком настоящее для той, кто привык к тусклому искусственному свету, отражающемуся от серых стен. Колени предательски дрожали, а во рту пересохло так, что язык, казалось, прилип к нёбу. Странно, но в этот момент мне захотелось вернуться обратно, за эти страшные ворота. Там все было понятно, знакомо, привычно. А здесь, снаружи… весь мир казался огромной раной, в которую меня выбросили без обезболивающего.

За двадцать лет мир меняется. Я не узнавала улицы, по которым когда-то ходила. Не узнавала людей – их одежду, прически, взгляды. Они все куда-то спешили, утыкаясь в маленькие светящиеся прямоугольники в своих руках, словно слепые с электронными поводырями. Я словно попала на другую планету.

Но самое страшное – я не узнавала себя. Женщина сорока пяти лет с бледным лицом и потухшими глазами, смотревшая на меня из редких витрин, была чужой. Кем она стала за эти годы? Что от меня осталось, кроме имени?

Анна Соколова. Учительница литературы. Убийца.

Я помню тот день, когда впервые увидела его. Осень, моросящий дождь, промокшие туфли. Старенькая «девятка» заглохла посреди дороги, и я безуспешно пыталась завести ее, когда рядом остановился черный представительский автомобиль.

– Проблемы? – спросил он, опуская стекло.

И я утонула. Утонула в синеве его глаз – таких невозможных, пронзительных, что перехватило дыхание. Он улыбался, и в уголках этих глаз собирались морщинки, делая его еще привлекательнее. Виктор Марков – успешный бизнесмен, член родительского комитета, отец одного из моих учеников.

– Подвезти вас, Анна Сергеевна?

Его голос обволакивал, как дорогой коньяк – тягучий, с хрипотцой. В тот момент я подумала, что это просто любезность. Не знала, что это начало конца.

Он подвозил меня до школы всю неделю, пока чинилась машина. А потом пригласил на ужин. «Чисто по-дружески, без всяких задних мыслей». Я поверила. Хотела верить. А потом были его руки, скользящие по моей спине, его губы на моей шее, его шепот: «Ты сводишь меня с ума, Аня».

Боже, как я могла быть такой наивной? Виктор был женат, у него был сын. Но когда он смотрел на меня этими невозможными синими глазами и обещал, что уйдет от жены, я верила. Снова и снова верила, растворяясь в его объятиях, задыхаясь от его

Мы встречались в пустых классах после уроков, в его машине, в дешевых гостиницах. Каждый раз он говорил: «Еще немного, потерпи еще немного». И я терпела. Потому что любила до одури, до помутнения рассудка.

А потом начались другие «немного». Немного выпил и сорвался. Немного разозлился и замахнулся. Немного не рассчитал силу.

После первого удара я думала уйти. После второго – простила. После третьего – уже не могла вырваться из этого порочного круга. Он каждый раз извинялся, клялся, что это в последний раз, задаривал подарками и осыпал поцелуями синяки, которые сам же оставил.

– Ты моя, Аня, – шептал он, обжигая дыханием мою кожу. – Только моя.

И я верила, что наша любовь сильнее всего. Что однажды мы будем вместе. По-настоящему.

Дура. Какая же я была дура.

Двадцать лет назад, в такой же солнечный июньский день, он пришел ко мне домой с бутылкой шампанского.

– У меня для тебя новость, – сказал он, разливая игристое по бокалам. Глаза сияли, как у мальчишки. – Я снял для нас квартиру.

Сердце подпрыгнуло. Наконец-то! Он решился, он уходит от жены!

– Правда? – прошептала я, не веря своему счастью.

– Да, – он отпил из бокала. – Понимаешь, Аня, мне надоело встречаться с тобой в гостиницах. Неудобно. Теперь у нас будет место для встреч.

Бокал дрогнул в моей руке.

– Для встреч?

– Ну да, – он пожал плечами, словно это было очевидно. – А ты что подумала?

– Я думала… – голос предательски дрогнул. – Ты обещал, что мы будем вместе. Что ты уйдешь от нее.

Он рассмеялся. По-настоящему рассмеялся, запрокинув голову.

– Аня, милая, ты серьезно? – он посмотрел на меня, в синих глазах плескалось веселье пополам с жалостью. – Я никогда не уйду от семьи. У меня сын, бизнес, репутация. Ты правда думала, что я все это брошу ради учительницы литературы?

Каждое слово било хлыстом. Я смотрела на него и не узнавала человека, которого любила два года.

– Но ты обещал…

– Брось, – он поморщился. – Ты же понимала, что это просто слова. Мужчины много чего обещают, когда хотят женщину. Не будь наивной.

В тот момент что-то сломалось внутри. Словно сухая ветка – хрустнуло и разлетелось на части.

– То есть, все это время…

– Слушай, – он раздраженно поставил бокал. – Нам было хорошо вместе, правда? Но не требуй слишком многого. Я даю тебе то, что могу. Квартира – это уже серьезный шаг. Между прочим, я такого ни для кого не делал.

– Ни для кого? – ледяное спокойствие накрыло меня. – А сколько их было, Витя? До меня и… параллельно со мной?

Он поморщился.

– Не устраивай сцен, Аня. Это неприлично.