Синеглазый
Шрифт:
– Так я и думал, – прошептал он, и его губы опустились на мои.
Мир взорвался. Нет, не так. Я взорвалась – на миллион осколков, на миллиард атомов, разлетающихся в пространстве. Его губы были требовательными, властными, но в то же время удивительно нежными. Они завладели моими с той уверенностью, которая бывает только у молодых мужчин, абсолютно уверенных в своей неотразимости.
Я должна была оттолкнуть его. Должна была возмутиться, уйти, убежать. Вместо этого мои руки сами поднялись к его плечам, ощущая под тонкой
Его руки скользнули к моей талии, притягивая ближе, пока наши тела не соприкоснулись полностью. Я почувствовала его возбуждение, твердое, настойчивое, и что-то примитивное, животное всколыхнулось внутри. Жар растекался по телу, концентрируясь внизу живота, между бедер, превращаясь в пульсирующую, мучительную потребность.
Двадцать лет. Двадцать лет без прикосновений, без поцелуев, без страсти.
Он оторвался от моих губ, оставляя дорожку поцелуев вдоль шеи к ключице. Его дыхание было тяжелым, прерывистым, а руки блуждали по моему телу, изучая каждый изгиб, каждую линию.
– Анна, – выдохнул он мне в шею, и мое имя на его губах прозвучало как самая интимная, самая грешная молитва.
Внезапно реальность обрушилась на меня ледяной волной. Что я делаю? С кем? Его отец, Виктор. Суд. Двадцать лет колонии. Дочь, отказавшаяся от меня.
Я оттолкнула его с силой, которая удивила нас обоих. Он отступил, глядя на меня потемневшими от желания глазами. Его грудь тяжело вздымалась, губы припухли от поцелуев.
– Нет, – выдохнула я, пытаясь собрать разлетевшиеся мысли. – Это ошибка. Мы не можем.
– Почему? – его голос был хриплым от желания. – Мы взрослые люди. Мы оба хотим этого.
Потому что ты не знаешь, кто я. Потому что если узнаешь, ты возненавидишь меня.
– Ты мой… начальник, в каком-то смысле, – я искала любой предлог, любую отговорку. – Это неэтично.
Он рассмеялся, проводя рукой по взъерошенным волосам.
– Серьезно? Этика? – он покачал головой. – Я чувствую, как ты отвечаешь мне, Анна. Как дрожишь от моих прикосновений. Как хочешь меня.
Да, хочу. Боже, как я тебя хочу. И как ненавижу себя за это.
– Это неправильно, – повторила я, отступая к двери. – Я не могу.
– Почему? – его взгляд стал пристальнее. – У тебя кто-то есть?
Я почти рассмеялась. Кто-то есть? У женщины, которая провела двадцать лет в женской колонии строгого режима?
– Нет, – ответила я честно. – Но это не меняет того, что мы… не подходим друг другу.
– Это мне решать, – он сделал шаг ко мне, и я выставила руку, останавливая его.
– Нет, Денис. Это решать нам обоим. И я говорю "нет".
Что-то промелькнуло в его глазах – удивление, гнев, недоверие.
– Никто не говорил мне "нет" с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, – его голос стал
– Значит, пора услышать, – я нашла в себе силы улыбнуться, хотя внутри все дрожало и рассыпалось. – Ты привлекательный молодой человек, Денис. Но я не для тебя.
Если бы ты только знал, насколько я не для тебя.
Он смотрел на меня долго, изучающе, словно пытаясь прочесть что-то в моем лице. Затем медленно кивнул.
– Хорошо, – сказал он, и это прозвучало как угроза. – Пока хорошо.
Он развернулся и направился к двери, но на пороге остановился.
– Знаешь, Анна, – произнес он, не оборачиваясь, – я всегда получаю то, что хочу. Всегда. Это лишь вопрос времени.
И он ушел, оставив меня дрожащей, с горящими губами и пульсирующим желанием внизу живота.
Я только что поцеловала сына человека из моего прошлого. И хуже всего то, что я хотела большего.
Оставшаяся часть смены прошла как в тумане. Я механически выполняла привычные действия – мыла, чистила, протирала, – но мысли были далеко. Губы все еще горели от его поцелуев, тело помнило каждое прикосновение. А между бедер пульсировало так, что приходилось сжимать ноги, чтобы унять эту сладкую, мучительную боль.
Что со мной происходит? Как я могла так легко, так быстро потерять голову?
Я закончила уборку и зашла в раздевалку, чтобы переодеться и уйти. Мне хотелось домой, принять холодный душ, смыть с себя воспоминания о его прикосновениях, о его запахе, о его вкусе.
– Анна Соколова, – голос за спиной заставил меня вздрогнуть и обернуться.
В дверях раздевалки стоял мужчина лет тридцати, с русыми волосами и холодными серыми глазами. Я видела его мельком – один из программистов, коллега Дениса.
– Да? – я нервно одернула униформу.
– Меня зовут Олег, – он шагнул в раздевалку, и что-то в его взгляде заставило меня напрячься. – Мы не были представлены официально.
– Чем могу помочь? – мой голос звучал спокойнее, чем я себя чувствовала.
Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
– Я видел тебя с Денисом, – сказал он без предисловий. – В кабинете на третьем этаже. Очень… интересное зрелище.
Холод пробежал по позвоночнику. Он видел нас. Видел, как мы целовались.
– Не понимаю, о чем вы, – я попыталась сохранить достоинство, хотя внутри все сжалось.
– Брось, – он усмехнулся. – Я всё видел через окно в двери. Очень страстно для уборщицы и ведущего разработчика. Особенно с такой разницей в возрасте.
Я молчала, не зная, что сказать. Страх сковал горло, сжал внутренности в тугой узел.
– Знаешь, его мать очень трепетно относится к репутации сына, – продолжил Олег, наблюдая за моей реакцией. – Светлана Маркова – влиятельная женщина в компании. Финансовый директор. Она бы не обрадовалась, узнав, что ее сын крутит роман с уборщицей.