Sing For Me, Cry For Me

famlia

Гарри выразительно приподнял бровь.

Рон снова откашлялся, выглядя при этом всё более и более расстроенным.

– Отлично, как видишь, она подарила ему свой голос. Она пела для него весь день. Не для своих подданных, а для него, только для него одного. Она отдала ему всё, что имела: своё сердце, свою душу и свой голос. И когда он поцеловал её, то тем самым запечатал её дар внутри себя. Её голос - это было любовное обещание. Но после поцелуя он не остался, ушёл прочь. Он бросил её. И тогда её поглотило горе. Она хотела выплеснуть его в песне, но не смогла, поскольку её волшебный голос больше ей не принадлежал. Она хотела избавиться от тех чувств, которые разрывали на части её сердце, причиняя немыслимую боль, но это было невозможно,

поскольку принцесса больше не могла петь. Она пыталась выплакать свою тоску, но слёзы не приносили желанного облегчения. Когда же наконец настала ночь, и её сердце больше не смогло вместить столько боли, девушка умерла.

«Ничего себе», - подумал Гарри, - «я и не знал, что Рон может быть так поэтичен». Но вслух он ничего не сказал, предчувствуя, что это ещё не конец истории.

– На следующий день люди по всей стране проснулись в тревоге. Словно случилось что-то поистине чудовищное и неправильное. Они больше не слышали её песен, не ощущали аромата цветов; небо было серым, ветер неистовствовал, то и дело грозя переродиться в ураган. Горожане высыпали на улицы и стали выспрашивать друг у друга, что же могло случиться. Королю доложили, что его дочь исчезла, и немедленно была организована поисковая экспедиция. Вскоре принцессу обнаружили. Она лежала посреди поляны, полной засохших цветов, такая же бледная и мёртвая. Кто-то вспомнил, что видел её вчера в компании незнакомца, но как ни искали, иноземца так и не нашли. Король был вне себя от горя. Он раз и навсегда запретил жителям своего королевства петь, все ноты и тексты песен были уничтожены, а тех, кого ловили за этим недозволенным занятием, казнили через повешение. Страна погрузилась в траур и мрак, а вскоре и вовсе перестала существовать. Но с тех самых пор среди волшебников или магглов время от времени появляются люди с прекраснейшими голосами, которые способны заполнить сердца других своими переживаниями.

– Трогательно, очень трогательно, Рон. Невероятно трагическая история. Я сейчас заплачу. Пожалуйста, дай мне поскорее платочек и будь так любезен, объясни: какое отношение всё это имеет непосредственно ко мне?

– Не будь циником, Гарри. Ты - один из них. Когда ты пел, я всем своим существом чувствовал твою боль. Я никогда раньше не испытывал ничего похожего. В самой глубине моего сердца. Ужасная рана. Невероятная боль. Она, должно быть, действительно причинила тебе невыносимые страдания.

– Ты почувствовал мою боль?
– Рон кивнул.
– Так это же отлично! Почему это только я должен всё время страдать и мучиться?!

– Будь серьёзней! Ты что, не понимаешь? Ты - один из них! Ты должен быть очень осмотрительным, прежде чем влюбляться. Если твой избранник не ответит тебе взаимностью, ты потеряешь свой голос, и тогда ты… ты…

– Умру? Честно, Рон! Это всего лишь глупая сказка! Не будь ребёнком!

– Это - легенда! Сколько можно тебе об этом говорить! Это означает, что то, что когда-то случилось в далёком прошлом, может повториться и в будущем, если, конечно, ты не будешь достаточно осторожен.
– Гарри закатил глаза.
– Разве тебя не учили, что в нашем мире всё возможно? Разве ты никогда не обращал внимания на то, что в Магическом мире почти никто не поёт? Нет, и у нас есть, конечно, некоторые личности, кто всё же решается петь, но они крайне немногочисленны. Большинство из нас слишком напуганы, чтобы так рисковать. Что, если ты влюбишься в кого-то, и этот человек украдёт твой голос?

– Рон, уймись. Я вовсе не собираюсь бродить вокруг Хогвартса, горланя песни с утра до ночи. Если бы я знал, что ты всё ещё здесь, я бы никогда не стал делать ничего подобного. Кроме того, я вовсе не влюблён, и я обещаю, что не стану исполнять серенады каждому встречному в надежде заполучить в ответ пламенный поцелуй.

Рон побагровел от гнева и внезапно заорал:

– Не смотри на меня так!

– Как так?

– Как ты сейчас смотришь! Ты думаешь, Гарри, я не догадываюсь, что ты теперь обо мне думаешь?

И, возможно, ты прав. Но я такой, какой есть, и я ничего не могу с этим поделать. Прости, может, я теперь и недостоин называться твоим другом, но никто не совершенен.

– И я это прекрасно знаю! Но почему никто из вас не оставляет за мной право быть таким же несовершенным, как и вы все? Почему ты осуждаешь меня наряду с другими? Почему ты так отдалился? Почему перестал быть моим другом? Или для тебя это слишком большая ответственность?

– Ты, похоже, прекрасно себя чувствовал и без моей компании! Всё время с ней, и посмотри, до чего она тебя довела! Вы ведь ещё с прошлого года вместе?

– Ты всегда был вместе с нами!

– Да, но вы, похоже, меня вообще не замечали!

– Ты сам это выбрал. Если это стало проблемой, ты должен был нам сказать. Но вместо этого попросту отдалился от нас; с каждым днём ты был всё дальше и дальше. Я уже с трудом могу вспомнить, когда мы в последний раз нормально разговаривали.

– Возле тебя всё время была она! Я думал, что вы встречаетесь! Я считал, что вы во мне больше не нуждаетесь!

– С чего ты вообще взял, что мы с Гермионой - парочка? И разве ты не думаешь, что был бы первым, кто бы узнал об этом? Я никогда бы не стал ничего скрывать от тебя, Рон. Но порой мне бывает просто страшно находиться рядом с тобой. А относительно твоих претензий… Я прекрасно знаю, что ты никогда не примешь правду, если она не соответствует твоим внутренним критериям. Ты всегда был слишком узколобым, слишком фанатичным, слишком мелочным… Ты ни о чём не беспокоишься. Ты примитивно плывёшь по течению. А для меня этого недостаточно. Мне нужен друг. Кто-то, с кем мне будет комфортно, и кто умеет сострадать, а ты этого никогда не умел.

– Да знаю я, чёрт подери!

– Ты даже никогда и не пытался!

– Знаю! Но теперь я хочу попробовать!

– Что?!

– Выслушай меня. Весь последний год я внимательно наблюдал за тобой. И да, я допускаю, что был завистливым и ревнивым ублюдком, но я не мог просто стоять и смотреть на то, как вы становитесь с каждым днём всё ближе и ближе друг к другу. Не знаю почему, но это было выше моих сил. Кроме того, я был уверен, что вы вместе. Я считал, что это несправедливо, поскольку всегда думал, что Гермиона должна быть со мной. И что ты меня в этом обскакал.
– Гарри попытался что-то возразить, но Рон остановил его.
– И я был зол. Я ужасно злился всё это время. И я был с вами всё это время, надеясь, что если попорчу тебе побольше крови, то это будет просто замечательно. Я хотел, чтобы ты чувствовал себя таким же несчастным, каким чувствовал себя я. Ты даже представить себе не можешь, сколько во мне скопилось злобы. И последней каплей стали прошедшие выходные, когда ты буквально монополизировал её.

– Возможно, тебе стоило просто-напросто присоединиться к нам.

– Я думал, что мне и всего предыдущего достаточно. Вот так я и стал следить за тобой издалека. И знаешь, я вскоре понял, что всё происходящее трактовал совершенно неправильно.

– Благословение для моих измученных ушей.

– Аналогично. Ты обратил внимание, что я много времени проводил в компании Дина?

– Заметил.

– Как ты думаешь, мы трое всегда ставили себя намного выше других?

– Не могу говорить за себя, но Гермиона определённо в этом уверена.

– Я думаю, что это именно так. Я считаю, что мы никогда по-настоящему не общались с другими людьми. Всегда только мы трое, а остальных словно и не существовало.

– Ну, не знаю. Правда, я вообще не слишком-то общительный и, кроме того, как бы мне удалось с кем-то подружиться, если во мне всё время видят не Гарри Поттера, а Мальчика-Который-Выжил? И я - не тот, кто думает, что они ничего не стоят; это они сами воздвигли меня на пьедестал, которого в принципе не существует.

– Я знаю. Теперь я уверен, что ты вовсе в этом не заинтересован; что ты этого даже не хочешь; и что ты не назначал свиданий Гермионе.