Сингомэйкеры
Шрифт:
– Бабс нету, – заметил Жуков глубокомысленно.
Я кивнул на улицу, к троллейбусной остановке как раз подошла целая стайка молоденьких женщин.
– А эти что?
– В фирме, – пояснил Жуков. – На легких ролях их много, но чем выше – тем женщин меньше.
Арнольд Арнольдович молча кивнул, а Орест Димыч заметил с усмешкой:
– Волнует проблема равенства? Женщины по-настоящему сравняются с мужчинами лишь тогда, когда согласятся облысеть.
Глеб Модестович хохотнул и погладил свою лысину.
– И еще признают, –
Жуков и Орест Димыч засмеялись, я понял, что политкорректность в нашей фирме, к счастью, и не ночевала. Думаю, ее вообще не пускают даже на порог, остановив на входе и тщательно проверив металлоискателями.
– С женщинами легче работать, – осмелился вякнуть я. – Они понятнее, проще, предсказуемее. Не то что мужчины… А нам, как я понимаю, нужен предсказуемый мир.
Глеб Модестович поморщился.
– Евгений Валентинович, мир ни в коей мере не является предсказуемым. Но мы стараемся сделать его…
Он запнулся на минутку, я подсказал услужливо:
– Предсказуемым!
Он отмахнулся.
– Нет, управляемым. Да, представьте себе! Когда мир предсказуем, то это всего лишь предсказуемость. В смысле, предсказуемость пассивна. Но когда мир управляем, а мы стараемся делать именно это, то становится в какой-то мере и предсказуемым. Если, конечно, все получается так, как мы планировали…
У меня дыхание сперло, я почти прошептал:
– А что… удается иногда и… управлять?
Он усмехнулся.
– Работайте, Евгений Валентинович, работайте! Все увидите.
– Со временем, – добавил Жуков.
– И очень не сразу, – уточнил Цибульский злорадно.
– Но увидите, – утешил Арнольд Арнольдович.
Вечером я выкатил из супермаркета тележку с кучей продуктов, предпочитаю запасаться сразу на недельку как минимум, крутил головой, пытаясь вспомнить, где припарковал машину, за спиной раздался веселый вопль:
– Женька!..
Толя Ратник, веселый и раздобревший, облапил меня, помял, руки крепкие, чувствуется человек физического труда, оглядел с головы до ног.
– Что-то ты худой и бледный, как червяк… Мало получаешь?
– Да нормально, – ответил я, улыбаясь.
Он покосился на корзину из металлических прутьев, где, помимо хлеба и молока, еще и пакеты с экзотическими сортами сыра, нарезка ветчины и шейки, банка с красной икрой, десертные редкости.
– Вроде не голодаешь, – сказал он чуть ревниво, – все грызешь гранит… как ее, науки?
– Как и ты – кирпичи.
Он захохотал.
– Еще как грызу. И, знаешь, нравится. Когда смотрю на те дома, которые строил, такое чувство удовлетворения, будто Марью Семеновну трахнул! Ты хоть помнишь ее? Помнишь-помнишь, ее все мальчишки помнят… А когда мы наконец врубились, почему она этим местом трется об угол парты, разговаривая с нами на уроке, какой был у нас шок, какие мы планы потом строили?
Я с досадой махнул рукой.
– И не придумали ничего лучше, как мазать углы парт мелом.
Он помрачнел.
– Да, идиоты были. Мне бы нынешние мозги тогда… Эх…
Я невольно расхохотался.
–
– А какие у нас учительницы были, – сказал он мечтательно, – это только теперь понимаешь, что старше нас всего на пять-шесть лет, а тогда казались такими взрослыми тетками!.. Самое то бы их трахать, ночами это самое снилось, а наяву и подумать не могли…
– Ты что-то на учительшах повернут, – сказал я предостерегающе. – Сам чем занимаешься? Чем занят в этом квартале банкиров?
Он гордо подбоченился.
– Банкиров? А посмотри вон на тот небоскреб! Офис нашей компании. Меня, между прочим, назначили прорабом, вон приехал за утверждением. Говорят, если справлюсь, продвинут выше. Им нужны молодые и энергичные.
– Такие везде нужны, – заверил я. – А что ты пропал так внезапно? Мог бы позвонить хоть раз за все время!
Он сказал смущенно:
– Да знаешь, у меня так получилось, что и диск в компе дефрагментнул, и мобильник с тех пор пару раз поменял, так что все телефоны друзей гавкнулись. Кто живет рядом, те записал заново при встрече, а кто в другом районе, увы… Когда встречаюсь вот так, как с тобой, записываю заново.
Я удивился:
– Ты че, с Луны упал? В компе теперь бэкап по дефолту, со старого мобильника просто вынимаешь карту и переписываешь на новый… Может, у тебя украли?
– Нет, жена настояла, чтобы купил попрестижней. А я к нему, гаду, никак не привыкну. Чересчур он, сволочь…
– Что?
Он замялся, подыскивая слова.
– Наглый. Смеется, что не те кнопки жму. Всякий раз выдает такое, что разбил бы о стену! А то, что мне нужно, прячет так, что сам никогда не отыщу.
– А мануал? – спросил я сочувствующе.
Он раздраженно отмахнулся.
– Двести страниц убористого текста со схемами и таблицами вдобавок! Вон мой Ванюшка сразу в нем разобрался без всякого мануала. Но не буду же я с собой таскать ребенка, чтобы объяснял, что и как…
Я спросил с сочувствием:
– Ты что же, носишь его только для престижа?
Он ответил с легким раздражением и обидой:
– Ты что, звоню, конечно. Но звоню, как с обычного телефона. Помнишь, у нас в квартирах стояли?.. А в этом гаде еще и фотоаппарат, диктофон, проигрыватель, радиоприемник и еще какая-то хрень. И на каждую – сотни настроек. Это слишком, как я считаю. Не нужно человеку столько. Нормальный человек должен понимать все. Знаешь, Женька, меня эта проклятая навороченная техника унижает!
Он в самом деле расстроился, пока рассказывал, лицо раскраснелось, а глаза сверкали. Я с сочувствием сопел и разводил руками. Он мой ровесник, а что уж говорить о старшем поколении, что и мобильник берет в руки с опаской, на кухне предпочитает старую газовую плиту, а не современную с программным обеспечением и сотней функций, что умеет все, но сама ничего не сделает, пока ей не дашь команду. А команду можно ей дать с мобильника, подъезжая к дому, чтобы успела включить и печь, и кофемолку, и чтобы, входя в квартиру, ощутил запах свежесваренного кофе, что только-только…