Сингулярность Смерти
Шрифт:
— Ты будешь работать с нами, — продолжил командир, указывая на маленький столик, стоящий у стены. — Но сперва ты должен понять: мы не в том положении, чтобы отвечать на все вопросы. Мы здесь не для того, чтобы разговаривать о том, как нам стало плохо или как мы оказались здесь. Мы здесь для того, чтобы выжить. И это важно.
Глитч кивнул, пытаясь уловить смысл слов. Его глаза продолжали фиксироваться на людях за столом, их жестах, их выражениях лиц. Каждый казался человеком, который когда-то был живым, но теперь что-то внутри них исчезло. Что-то, что было больше, чем просто физическое. Это была душа, оставшаяся
Один из людей за столом поднял голову и посмотрел на Глитча. Это была женщина с короткими волосами, её лицо покрывала сеть шрамов, будто от ожогов. Она наблюдала за ним с каким-то странным интересом, а её глаза были полны усталости, но при этом в них горела искорка, которая была похожа на ту самую искру человеческой жизни, которую они все когда-то потеряли.
— Ты ведь не думаешь, что нам легко, да? — сказала она с лёгким, но горьким смехом. — Мы здесь не потому, что хотим быть героями. Мы просто не можем принять, что мы мертвы. Но мы научились жить так, как можем.
Глитч молча кивнул. Он понимал её слова, несмотря на всю странность ситуации. Это было что-то знакомое, что-то, что он уже пережил в своей собственной жизни. Быть живым — значит чувствовать, значит понимать свою уязвимость. Но что если тело не важно? Что если всё, что ты когда-то знал о жизни, уходит, а ты остаёшься, не способный понять, как быть живым в этом мире?
Женщина продолжала:
— Мы были здесь в Матрице, пока она не начала разрушаться. Понимаешь, что значит быть в ней всё это время? Мы все сделали выбор. Всё, что мы видим, это призраки — фрагменты нашей старой реальности. Вся жизнь, всё, что мы когда-то знали — это уже не важно. Мы просто пытаемся не забыть, что мы были людьми.
Глитч молча смотрел на неё. Внутри его разума бурлили мысли, пытаясь понять суть этого места и эту новую реальность, в которую его втянуло. Он попытался обнять её слова, но они были настолько плотными, запутанными, что становилось сложно удержать всю информацию в голове.
Они прошли по лагерю ещё некоторое время, и Глитч видел, как люди заняты чем-то: одни лазили по старым компьютерам, другие работали с неуправляемыми потоками информации, третьи стояли вдали, разговаривая с кем-то по радио. Эти люди, словно старые реликвии прошлого, продолжали работать, искать, бороться.
Наконец, они пришли в самый угол лагеря, где стояло несколько больших экранов, отображавших данные. Один из экранов, как ни странно, начал подмигивать ему, как будто это был его старый знакомый, с которым он потерял контакт много лет назад.
— Это наш последний шанс, — сказал командир. — Ты не хочешь, чтобы мы остались здесь навсегда, правда?
«Ты что, только что опять на неё посмотрел?
Глитч молча кивнул. Он чувствовал её слова. Это была не просто борьба за выживание — это была борьба с самими собой, с тем, чтобы не забыть, что когда-то ты был живым. Это была борьба с памятью, с тем, что когда-то определяло твою реальность.
Он заметил, как её взгляд немного потемнел, когда она продолжала:
— Мы были здесь в Матрице, пока она не начала ломаться. Понимаешь, что значит быть в ней все эти годы? Мы все выбрали этот путь. Вся жизнь, вся реальность, всё,
Глитч почувствовал, как его собственные мысли сбивались. Это было знакомо, но до боли чуждо. Что, если вся его жизнь, вся его борьба тоже была просто игрой в Матрице? Что если он уже давно не был тем, кто считал себя? Что если он стал тем, кем его видят здесь?
Один из повстанцев, который сидел за столом, быстро что-то пробежал глазами на экране, затем быстро перевел взгляд на Глитча. В его взгляде не было ни интереса, ни удивления. Просто пустота, как у тех, кто давно отдался этому миру.
— Ты будешь работать с нами, — сказал командир, прерывая мысли Глитча. — Но ты должен понять: мы не здесь для того, чтобы говорить о том, как нам стало плохо. Нам не нужно это. Мы тут, чтобы выжить.
Глитч снова посмотрел на людей за столом. Их тела были почти не заметны в этой тёмной комнате, почти как часть самой атмосферы. Это была не просто их жизнь — это была их заключенная реальность. Они были не живыми людьми. Они были частями системы, пытающимися что-то менять, не зная даже, что именно.
Он подумал о своих мотивах. Он был здесь, потому что не мог отказаться от борьбы. Но эта борьба начинала казаться бессмысленной, как и всё, что он видел в этом лагере.
— Я понял, — сказал он наконец. — Но если вы хотите, чтобы я работал с вами, вам придется довериться мне. Иначе мы все тут останемся навсегда.
Командир промолчал, его глаза были холодными и недосягаемыми, как экран, который отказывается показывать информацию. В этом лагере не было места для слабых, не было времени на сомнения.
— Мы не можем доверять тебе, — произнесла женщина, которая сидела за столом. — Мы можем только надеяться, что ты не принесешь нам ещё больше проблем.
И вот, в этом мрачном лагере, Глитч понял: его единственная цель теперь была не просто выжить. Он должен был заслужить их доверие. Но для этого ему нужно было понять их жизнь — а для этого нужно было понять самого себя.
Глитч просыпался с каждым утром с одной мыслью: «Если я хочу выбраться отсюда, мне нужно научиться быть частью этой жизни». Он привык к одиночеству, к тому, чтобы полагаться только на себя и на свои навыки хакера. Но в этом лагере, среди этих людей, ему нужно было не только разбираться в коде, но и научиться выживать, строя связи, на которые можно было бы опереться. И это было куда сложнее, чем любой хакерский код.
Первое время Глитч чувствовал, как на него смотрят. Люди не доверяли ему. Это было очевидно. Он мог почувствовать этот взгляд в спину, когда он входил в комнату, и услышать этот невидимый шепот, который исчезал, как только он подходил ближе. Люди здесь не разговаривали просто так. Каждый вопрос был тщательно продуман, каждый ответ — это что-то большее, чем просто слова.
Но Глитч знал, что ему нужно будет пробиваться, не обращая внимания на подозрительные взгляды. И его шанс пришел, когда ему поручили помочь с разборкой старых устройств — тех самых, которые использовали для связи с внешним миром. Сначала это задание казалось ему простым: собрать несколько компонентов, подключить их к нужному порту. Но стоило ему начать, как сразу почувствовал, что здесь, в лагере, даже такая работа поддается более сложным правилам.