Синие лампы темного мира
Шрифт:
«Проснуться, проснуться!» - забормотала девушка.
– Сан, Сан! – раздался крик, подкинувший ее как на батуте.
Все еще растерянная, ничего не соображающая охотница пошла в ту сторону, откуда тот раздавался. Несколько раз споткнулась. Один раз, зацепившись за камень, другой – когда ее левую щиколотку обвило какое-то растение.
И все же, любой путь конечен. И когда Сан вышла на берег, у нее просто захватило дух от раскинувшейся впереди водной глади. Нет, не медь – озеро светилось золотом, бросая яркие блики во все стороны. Смотреть на него, не защитив глаза темными очками, было невозможно. Их и так начало жечь. Слишком много света,
– Иди сюда.
– Иди сюда, Александра, не бойся.
Под косыми лучами двух светил рыжие завитки волос стали еще притягательнее. Сан вздрогнула, но повиновалась. Она уже прежде видела их обладательницу. Наяву незнакомка казалась совсем воздушной, больше похожей на голограмму, чем на живое существо. Но стоило охотнице оказаться рядом, как та протянула ей вполне материальную ладонь.
– Я знаю это место… - больше ничего в голову не пришло. – Кажется, я была здесь раньше. Ну, или вроде того.
– Нет, - улыбнулся второй незнакомец. У него были золотисто-русые волосы и смешные усики, как у подростка. Высокий, изящный, больше всего тот походил на танцовщика. – Тебя здесь никогда не было. Но я очень рад, что теперь вы оба здесь. Моя сестра сделала правильную ставку.
– Ставку? – смутился Марат. – О чем вы?
– О моей книге, - Сан повернулась к другу, не зная, как начать разговор. Но ее опередила вторая женщина, похожая на незнакомку из сна, как близняшка:
– Думаю, у вас будет полно времени, чтобы все обсудить. Нам же пора торопиться. Так что быстро введу тебя в курс дела.
– Моя кузина вечно торопится, - улыбнулся четвертый незнакомец. В отличие от рыжей троицы он был жгучим брюнетом. Почти на полголовы ниже усатого, с модной короткой стрижкой и выглядящий почти как обычный человек. Высшее существо в нем выдавали глаза: стоило в них взглянуть, и ты полностью терял разум. Они затягивали как трясина и не отпускали. – Во-первых, мы хотели поблагодарить тебя. Пресекаталь всех достал, ты поставила его на место. Храбро. И мудро.
Марат по-прежнему растерянно смотрел на подругу, кажется, только сейчас заметив, что на ней довольно откровенный спальный комплект. Брюнет приподнял бровь, но комментировать реакцию парня не стал.
– Ты поступила так, как поступил бы истинный творец, - перехватил инициативу блондин. – Я имею в виду не нас, а всех тех, кто последовал путем служения искусству.
– Я никому не собиралась служить, - прервала его Сан. – Просто надоело быть… дополнением к пистолету. Это не моя жизнь.
– Чтобы тобой не двигало, - ответила голубоглазая богиня, - продолжай следовать за ним. Старый вешатель рассказал тебе о Вероятностях?
– Да.
– Отлично. Тогда ты должна понять мою историю. Когда-то давно не было никаких пожирателей. Они появились из-за его вмешательства, пустякового, на первый взгляд. Но тот, чью жизнь Пресекатель поломал, стал огромной проблемой для всего Мироздания. Вероятности стали разрастаться, как опухоль. Одна, вторая. Сначало это коснулось лишь планеты кабетов. О них ведь ты тоже знаешь? Так вот, едва я смогла минимизировать нанесенный урон там, как пожар разгорелся уже на Земле.
– Почему вы не все не исправили сразу?
– Мы – не всемогущи, девочка, - ответила за голубоглазую ее сестра. – Боги – это выдумка. Некое идеальное существо, которое может одним взглядом
– Разум и выбор – вот два наших орудия, - подхватил темноволосый. – А еще – случайность. Мы не можем просто стереть кого-то в порошок или, наоборот, сотворить новый вид.
– Но… Пресекатель. Он обещал прекратить войну. Обещал, что люди выиграют… как же так?
– За два года. Путем сложных манипуляций и созданием огромного количества побочных Вероятностей, - пожал плечами «танцор». – В которых все равно продолжали бы умирать люди. Мы сами – дети Вероятностей. И когда вмешиваемся в них, то не знаем, как все окончится. В твоем случае было два исхода. До сих пор существует Вероятность, в которой ты – пожиратель. Через некоторое время она отомрет, как поврежденный корень саженца. Растворится, выгорит, подпитывая эту реальность энергией.
– Мы и сами не против того, чтобы пожирателей света никогда не существовало. Чтобы все разумные народы жили в мире и согласии, - вздохнул брюнет. – Ну, во всяком случае, я точно.
– А вот мой братец, это седовласое чудовище, нашей точки зрения не разделял. Пришлось срочно придумать план. Он любит спорить, любит издеваться над смертными. Крестовые походы, инквизиция, терроризм – это все его изобретения. Люди, убивающие себе подобных, ради так называемых благих целей. Чем больше прольешь крови, тем легче попадешь в рай. Доводить все до абсурда, выворачивать наизнанку мораль – вот его любимое развлечение. И я решила хоть раз подыграть ему. Мы поспорили, что найдется тот, кто поставит искусство и свою человечность выше комфорта. Многие люди в вашем веке мечтали о том, чтобы бродить на свету, ничего не опасаясь. И многие при этом могли бы создать настоящие шедевры: картины, скульптуры, фильмы, книги. Выбор был прост: тварь или человек.
– И они выбирали стать пожирателем… - пробормотал Марат. – Но почему?
– Потому что ради спасения своего племени воины могут вырезать всех детей, стариков и женщин из другого. Потому что в борьбе с тоталитаризмом они готовы задушить любого, кто мыслит иначе. Потому что, потеряв всех близких и родных, они по-прежнему цепляются за жизнь, пытаясь выиграть у смерти лишний вдох. Потому что вы, смертные, как и мы, кто существует миллиарды лет, одинаково ненормальны. Разум – это парадокс Вселенной. Люди ненавидят пожирателей, но все, перед кем мы ставили выбор, отвечали: «Я стану тварью», - объяснила рыжая.
Сан с Алиевым обменялись понимающими взглядами.
– И тогда мне пришлось изменить тактику, - добавила ее сестра.
– Почему я? – наконец, задала давно мучавший ее вопрос, Карпатова.
– Не думай, что ты гениальнее других. Или лучше. Более того, эгоизма у тебя больше, чем у некоторых предыдущих кандидатов, - насмешливо протянул брюнет. – В одном Пресекатель прав. В людях слишком много противоречий. И мы сыграли на этом. Ты слишком любишь себя, Александра. Слишком дорожишь собой, не просто как неким абстрактным существом. А личностью целиком. Став пожирателем ты бы потеряла эту самую личность, свою индивидуальность. А потому ты готова была умереть человеком и утащить за собой еще пару-тройку миллиардов людей. Вот и все. Другие любили жизнь. Ты – себя в этой жизни. Вот и вся разница.