Синий чулок особого назначения
Шрифт:
Чем больше я думала об этом, тем светлее становилось вокруг меня. Тьма отступала, недовольно ворча. И вот я сама уже посреди света, который заливает все пространство. И Паул протягивает руку и ждет… Как бы я хотела вложить свою руку в его ладонь, чувствуя полное доверие. А сейчас я на распутье.
— Просто дай мне руку, Роберта.
Медленно, словно собираясь передумать в последний момент, я протягиваю руку. Наши пальцы соприкасаются. Передумать и вырвать свою ладонь мне не позволил Паул. Моя рука оказалась словно в тисках. И тут же поток магии охватил меня, утягивая в воронку.
Водоворот силы схлынул, исчез
Цветные пятна перед глазами не сразу сложились в картинку. Я проморгалась, повернула голову в сторону и зажмурилась от головокружения. И только сейчас ощутила, что мою ладонь всё ещё сжимают чужие крепкие пальцы. Я не решилась разжать ладонь или высвободить её из стальной хватки, потому что это была единственная ощутимая опора в расплывающемся перед глазами мире. Но тут же кое-кто вмешался, наплевав на мой душевный комфорт. Меня осторожно приподняли за плечи и поднесли к губам бокал с резко пахнувшей жидкостью. Я сморщилась от запаха, но неумолимый голос Эриуса произнёс:
— Выпей, Роберта. До дна.
И когда я в несколько глотов осушила бокал, все тот же непререкаемый Эриус заявил:
— Посторонние, покиньте комнату госпожи Клорр. Я должен её осмотреть.
От выпитого снадобья головокружение унялось и даже сознание немного прояснилось, но я только крепче сжала чужую руку, не желая оставаться один на один с Эриусом. Сначала ко мне склонилась Ядвига и прошептала:
— Я так рада, что ты очнулась, Роберта. Я зайду попозже.
Потом мои пальцы осторожно разжали, и в изголовье раздался голос Паула:
— Набирайся сил, Роберта.
Я задрала голову, пытаясь разглядеть хозяина голоса, но такие выкрутасы мне были ещё не под силу, перед глазами снова все поплыло, и Эриус сердито шикнул:
— Не вертись!
Осмотр длился долго и измотал и без того обессиленную меня. Я только и могла, что следить за выражением лица и глаз целителя, чувствуя себя тряпичной куклой. А Теобальд хмурился, сердито смотрел на меня, сопел и не спешил делиться своими наблюдениями. Наконец я не выдержала и заплетающимся языком пролепетала:
— Что со мной?
— Ничего хорошего, Роберта. Случилось то, чего и следовало ожидать. Два потока магии схлестнулись, произошел сильный выброс силы, который едва не разорвал тебя.
И в подтверждение слов целитель коснулся тугой повязки, которая опоясывала моё тело.
— Ты впала в магическое забытье. И три дня пробыла в нём. Знаешь, чем грозит это состояние?
Я кивнула. Разумеется, знаю. Я же мечтала быть целителем и штудировала теорию, раз уж с практикой ничего не получалось. Магическое забытье крайне опасное состояние и в худшем случае может привести к смерти. Это гораздо хуже магического истощения и без помощи сильного мага можно и не вернуться.
— И если бы не господин Неизвестный, мы могли тебя потерять. Поскольку моя сила не могла до тебя достучаться.
Мне снова дали выпить какое-то зелье, и после этого я провалилась в сон. В обычный сон без сновидений и блужданий в темноте. А когда проснулась, увидела в кресле рядом с постелью
— Роберта!
Подскочила и сразу же поднесла к моим губам очередной бокал:
— Теобальд велел выпить сразу, как проснешься.
Теобальд? Я что-то пропустила? С каких пор господин Эриус для подруги стал Теобальдом? Я пробыла без сознания всего три дня, а тут такие перемены!
— Ты не представляешь, как ты нас всех напугала! Тут такое творилось. На внутреннем дворе все стекла выбило. А потом ты упала, вся в крови прямо на землю. Господин без памяти первый пришёл в себя и побежал с тобой на руках в целительские покои. А Теобальд так растерялся, что не сразу сообразил, что нужно делать. Он так переживал, что не может вырвать тебя из магического забытья! Хорошо, что господин без памяти сам предложил свою помощь. Он каждый день приходил и интересовался твоим состоянием. А магистр Фаир тоже пытался что-то сделать, но у него совсем ничего не получилось. Отец даже хотел попросить помощи у королевского советника, но магистр Фаир запретил ему сообщать о произошедшем, — Ядвига тараторила без умолку.
Надо же, сам комендант испугался. А ведь должен был обрадоваться, что настырная девица прихлопнула сама себя.
Ближе к обеду снова явился Эриус и я, наконец, смогла удовлетворить своё любопытство относительно своего состояния. Целитель снова осмотрел меня, проверил магические потоки и соизволил ответить на мои вопросы:
— Могу сказать, Роберта, что тебе невероятно повезло. Прежде всего, ты осталась жива после сильнейшего выброса магии. Не знаю, как тебе это удалось, но я рад, что все обошлось. Твоя магия восстанавливается на удивление быстро, что вообще невероятно после выплеска. Но кое-чего ты всё-таки лишилась.
Я испуганно дернулась. Да вроде руки-ноги на месте, как и все остальные части тела.
— Я не уверен на сто процентов, и буду постоянно тебя осматривать, чтобы избежать ошибки, но… Во время выброса, судя по всему, противоборство двух потоков привело к тому, что твоя магия жизни уничтожила второй поток. Насколько мне известно из записей моего деда, противоборство двух или трех потоков приводит к смерти нестандартного мага. Но тебе снова повезло: твоя магия жизни не просто оказалась сильнее, но она уничтожила боевую магию, приняв её за инородную силу, которая не должна находиться в твоём теле. Так что от злости ты точно не лопнешь.
Неудачная шутка. Знал бы целитель, насколько он близок к истине. Я скривилась, выражая своё мнение. Но над словами Эриуса стоило подумать. Если магия жизни приняла боевую за инородную силу, значит, именно боевую магию пытались когда-то привить подопытному магу жизни, который был моим предком. Так что все правильно. И мне действительно повезло, что я унаследовала именно магию жизни, а не какой-нибудь другой «набор» потоков. И спасло меня не чудо, а моя метелка. Именно она влила дополнительную силу и тем самым укрепила мою магию жизни. А вот что с ней стало, я пока не могу выяснить. Эриус строго-настрого запретил подниматься и грозил в случае неповиновения привязать меня к кровати. Он вполне способен на такую жестокость.