Синий краб
Шрифт:
— Живодер — это кто? — спросил щенок.
— Человек такой. Поймает собаку, шкуру сдерет и сошьет рукавицы. Тявкнуть не успеешь. А вообще-то я так хозяина зову. Хозяин не лучше живодера.
— Он в сапогах? — спросил щенок и даже зажмурился от страха.
— Конечно. Только у моего хозяина один сапог. Вместо другого деревяшка. Еще хуже, если деревяшкой попадет. Ну да я, ничего, живу!
Балалай был жизнерадостным псом. И хоть он совсем взрослый, перед щенком не задирался и зубов не показывал.
Они повалялись в траве, потаскали друг
Но потом Балалай стал грустным.
— Пора мне. Наверно, будет вздрючка. Я ведь с цепи сам сорвался… А кость ты забирай. Я еще достану.
— Зачем ты идешь к хозяину? — сказал щенок. — Там плохо. Живи один. Или давай жить вместе.
Балалай поскреб задней лапой за ухом и грустно вздохнул:
— Не умею я. Не привык жить без человека. Ты привык, ты счастливый. Ну, бывай…
После этого щенок не видел Балалая и скучал. Другие собаки не подпускали щенка, рычали:
— Пр-рочь, шантр-рапа!
А люди не обращали на него внимания. Кто посмотрит на тощего грязного щенка? Ребра торчат, белая шерсть на груди скаталась и висит грязными сосульками…
Иногда щенок вдруг пускался бежать за каким-нибудь человеком, если только на человеке не было сапог. Бежал просто так, сам не понимал, зачем. Хотелось, чтобы человек его позвал.
А если позовет, что будет потом? Становилось страшно. Вдруг это окажется Хозяин — страшный злодей. Лучше всего вернуться под ящики.
Щенок забрался в свой дом и закрыл глаза. Тогда к нему подкрались Воспоминания.
Ты удивляешься: какие могут быть у щенка Воспоминания? Бывают. Он вспомнил Руки. Человека щенок вспомнить не мог, а Руки его помнил.
Щенок закрывал глаза, и ему казалось, что Руки совсем близко. Они пахнут смолой, рыбой и ружейным маслом. Они трогают шерсть. Вот они пощекотали затылок, весело взъерошили загривок, пригладили спину…
Щенок от удовольствия прижимал уши и вытягивался на стружке.
Иногда ему даже казалось, что он видит Руки. Большие, коричневые, с голубыми жилками и почерневшим разрезанным ногтем на большом пальце.
Тяжелый нож ударил однажды по пальцу, когда Руки отрезали мясо для щенка, и оставил этот след… А может быть, и сейчас Руки накормят щенка? Нет, они уже исчезли. Но все равно щенок доволен. Руки успокоили его, и он заснул.
Проснулся щенок от жажды. Селедочные головы были солеными, и от них пересохло горло. Щенок знал, где есть вода. Надо было до конца пробежать улицу, а потом еще одну — вверх, почти до леса. Там есть розовый дом и зеленый забор с калиткой. У калитки блестит большая лужа. Она осталась после дождя. Раньше были и другие лужи, но они высохли, и сохранилась только эта — самая широкая и самая дальняя.
Щенок один раз уже пил там.
БОЛЬШИЕ ПЛАНЫ, БОЛЬШИЕ САПОГИ И БОЛЬШИЕ НЕПРИЯТНОСТИ
Цирк
— Выпросил наконец! — обрадовался Славка. Он был цирковым завхозом.
— Выпросишь там, — сказал Мушкетер. Брякнул на землю ведро и, обессиленный, брякнулся рядом. Мушкетера отнесли в сторону, а песок разровняли внутри круга. Получилась арена.
Потом Славка притащил старое одеяло и повесил на дверь сарая. Тетка пришпилила к одеялу вырезанного из бумаги разноцветного клоуна. Таким образом был готов парадный выход для артистов.
Программу обсуждали с утра до вечера. Наконец решили, что братья Селивановы покажут акробатический этюд, а затем проведут на арене показательную встречу по классической борьбе. Тетка сказала, что продемонстрирует искусство фигурной езды на велосипеде.
— Не пойдет, — возразил Толик. — Места мало.
Тетка предложила другой номер: пройти по канату над головами зрителей.
— У нас хорошая веревка есть, — вспомнил Уголек. — Она все равно каждый день теряется. Принести?
— Зрителей жалко, — вздохнул Славка.
Тогда Тетка решила прочитать с выражением басню о пьяном зайце.
Витьке предложили стать фокусником. Толик спросил:
— Шпагу свою можешь проглотить?
— Не жуя?
— Искусство требует жертв, — сказал Толик.
Мушкетер подумал и заявил, что лучше станет клоуном. Но из клоунов его скоро прогнали: эта роль была явно не для возвышенной натуры Мушкетера. Тогда он стал жонглером и на первой же репетиции с успехом превратил в осколки три стакана и фарфоровый чайник.
Таким образом, все шло отлично…
Стой, скажешь ты, что же отличного? Какой-то акробатический этюд, басня про пьяного зайца да еще немного такой же ерунды? И это цирк?
Подожди. Готовился коронный номер. Он-то и был настоящим искусством.
Он-то и требовал жертв…
Первой жертвой стал оранжевый петух Курилыча, носивший пышное имя Георгин. Он был красив и безнадежно глуп даже с куриной точки зрения.
Кроме того, как все красивые дураки, Георгин был самоуверен. Это и стало причиной его несчастья. Заметив с забора, как девчонка с черными косами приглашает его угоститься хлебными крошками, Георгин возомнил, что покорил сердце незнакомки.
Он шумно спланировал на чужую территорию, снисходительно прокудахтал приветствие и направился к угощению. Увы! Он попал в сети вероломства и жестокости. Три пары цепких рук ухватили Георгина за крылья, и куриный рыцарь в ту же секунду лишился лучшей половины блистательного хвоста.