Синий краб

Крапивин Владислав Петрович

1984 г.

Песня из отрядного фильма «Пятнадцатая навигация».

Песня пиратов

1.

Никому, ребята, в жизни Больше нас не повезло (Ха-ха!). Нет профессии престижней, Чем пиратов ремесло… Мы ужасны, мы свирепы, Взгляд наш страшен и суров — Наши нервы, как талрепы, Из капроновых шнуров. Это что за перезвон там? Кто-то бьётся в рынду лбом. Над далёким горизонтом Парус в небе голубом! Наливай, приятель, кружки, Дружно чокнемся с тобой. А потом зарядим пушки — Скоро будет славный бой.

2.

Мы — пираты, мы — пираты, Любим пить и любим бить, Можем мы родного брата, Не моргнувши утопить. Как же мы такими стали? Дело

в том, что с давних пор, Мы уроки пропускали, Не ходили в школьный хор. Жизнь послушного телёнка Нам была не по нутру (да-да!). Убегали мы с продлёнки И не мылись поутру… Мы могли чужую кошку Подстрелить из-за угла — Эта скользкая дорожка Нас в пираты привела!

1985 г.

Из отрядного фильма «Кораблик или Хроника капитана Саньки».

Песня и диалог Саньки и Тани

(познакомившихся при столкновении на велосипедах)

Из отрядного фильма «Кораблик или Хроника капитана Саньки»

Почти каждый день случается, Что два человека встречаются. Скажите, ну что здесь такого — Совсем незаметный пустяк. Но всё-таки что-то случается, Раз клён веселей качается, И вместе шагать легко нам, И празднично стёкла блестят. И так озорно кузнечики Трещат в высокой траве. — А здорово мы познакомились! Ну, просто звон в голове. — А я тебя раньше видела. — А где? — Да на берегу. Ты рыбу ловил… — Ой, Танька! Ты никому ни гу-гу! В том месте секретном водятся Во-о-от такие ерши! И окуни… — А акулы? Ты меня не смеши! — Нет, правда! — Да ладно, не бойся. Я буду молчать, как пень… — Послушай, а мне охота Гулять нынче целый день. — Ну вот и давай! А дома За это не попадёт? — Каникулы! Что здесь такого? Гуляй хоть все дни напролёт. Одно только дело — кошке Дать молока с утра. А у вас кошка есть? — Есть. Антошка. — Ваш кот? — Нет, двоюродный брат. Он, знаешь, как ловко мяукает! Как настоящий кот! — Да, повезло тебе с братом. — Зато с сестрой нелегко. Такую взрослую даму Корчит моя сестра: «Татьяна, опять ты гаммы Забыла сыграть с утра! Садись заниматься музыкой! Потом — английский язык!» Я скоро от этих нагрузок Стану глупее козы. — Ты, значит, английский учишь? — Конечно! А ты? — И я. Англичанка совсем замучила: Запнёшся — и сразу трояк. И запись: «Не учит уроки». — Да, это во всех дневниках. — А мне из-за этих троек Не дали купить щенка. — Как жалко! — Ещё бы! Но скоро, Скорей всего, в этом году Я пинчера или боксёра Себе всё равно заведу. Или пускай дворнягу… Я дам ей имя Пират. Ты любишь кино про пиратов? — Ещё бы! Не то, что сестра. Ей только балет да певицы, Да это ещё — про любовь. — Так можно с тоски удавиться! — Так это ж не мы с тобой. Это она… Вот счастье, Что здесь её с нами нет. Ты любишь читать фантастику? — Ага, про тайны планет. — Я тоже. Особенно дома, Когда уже поздний час… — А здорово мы познакомились! Ну просто искры из глаз!

* * *

А всё-таки это здорово, Что так на свете устроено: Недавно, не зная друг друга, Столкнулись — и вот тебе раз! Как весело получается, Когда так люди встречаются, Хотя, вначале, случается, Что только искры из глаз.

* * *

Как правильно получается, Что люди на свете встречаются, Сначала мы были просто, Отдельно — и ты, и я. Но тонкие как паутинки, Сплелись две разных тропинки, И стало всё по-другому, И стали на свете друзья. Не раз на свете случается, Что люди вдруг разлучаются, Но с нами такого не будет, С нами — наоборот. — Но жаль, что кино кончается. — Но лето ещё не кончается! Плывёт, кораблик, качается, И плывёт, и плывёт.

1985 г.

Белая лошадь

В 40-х годах у тюменских мальчишек была примета: увидишь белую лошадь — случится несчастье.

Давнее утро. Детские приметы… Карусель с лошадками Кружится в саду. «Зря ты сел на белую, — Закричала мне ты, — Эта лошадь

белая Принесёт беду!» Ах как беззаботно Жили мы в те годы — Я тебя со смехом хлопнул по плечу: На тебя пусть свалятся Все мои невзгоды: «Белая лошадь — горя не хочу!» Раннею грозою Звонкий день расколот, Вымыт старый тополь Радостным дождём. Позабыв приятелей, Вышли мы из школы И по лужам солнечным Топаем вдвоём. Облака-лошадки в них Белые, как вата. Мы по ним шагаем — брызги до угла… Помнишь, как сказала вещие слова ты: «Белая лошадь — горе пополам…» Как незаметно К нам приходит вечер. Но всё те же игры Детские в саду. Мальчик озабоченный Девочке навстречу Белую лошадку Ведёт на поводу. Как же уберечь мне вас От беды, от горя? Как закрыть собою всех вас от огня? Я шепчу упрямо, я с судьбою спорю: «Белая лошадь — горе на меня…» …Пуха тополиного замерший полёт, Давнее, как сказка, замершее лето… «Белая лошадь — горе не моё» — С кем это было? Чья это примета?

1985 г.

Песенка поварят

в таверне

«У бубновой дамы»

У бубновой дамы, У бубновой дамы, У бубновой дамы Юный цвет лица. А у нас хозяин — Самый, самый, самый, В мире нет такого больше храбреца! (Подлеца!) Лучше, чем таверна, Места нет, наверно, Выстрелы и песни Слышно далеко. И совсем не зря там Юным поварятам Выдают в награду кучу пирожков! (Тумаков!) Ах, как нам живётся! Ах, как нам поётся! Как посуда бьётся Весело у нас! Мы поём и пляшем, Колпаками машем, И у нас хозяин — просто первый класс! (Фантомас!)

1986 г.

Из отрядного фильма «Три мушкетёра».

* * *

С тех пор, как создан белый свет, Ведутся в мире споры, Ведут борьбу добро и зло, Предательство и честь. И с кардиналом в бой опять вступают мушкетёры. Покуда вертится Земля — они на свете есть! Как хорошо кидаться в бой, Когда в себе уверен. Крепка рука, остёр клинок и дышится легко. И встречный ветер бьёт в лицо И рвёт на шляпе перья, И целый мир шутя звенит мелодией клинков. И вновь расшитые плащи трепещут, как знамёна, Летят на выручку друзья К мальчишкам разных стран — Все те, кого давным-давно мы знаем поимённо: Атос, Портос и Арамис, и юный д'Артаньян. Но вот как будто в тишине Захлопнул кто-то книгу — Так первым выстрелом звучит сигнал большой беды! Теперь, друзья, не до игры, Коней седлайте мигом! Наш путь — сквозь тысячи врагов, огонь и едкий дым. И если кажется, что путь к победе невозможен, И если в жизни наступил отчаянный момент, Стальною молнией тогда лети, клинок, из ножен — Последний шаг, последний шанс, последний аргумент.

1986 г.

Песня для отрядной кинохроники.

Читая Хайяма…

Знает каждый: в конце ожидает нас яма. Чтоб утешить себя, я читаю Хайяма. Не всегда утешают меня рубайи, Но, что выпить пора, намекают мне прямо.

* * *

Времена стали нынче излишне жестоки: Вне закона вино — как на древнем Востоке. Но зачем же, Аллах, создал ты виноград? Неужели для гнусных ларьков «Воды-соки»?

* * *

Чем древней мастерство — тем ценней, несомненно. Стоит тысячи книг мудрый труд Авиценны. Старше многих искусств виноградарства дар — Не ропщи же, что снова повысили цены.

* * *

Мудрецами Востока подмечено тонко — В поединке с собой мы слабее ребёнка: Коль не выпьешь — томится и стонет душа: Если выпьешь — терзается болью печёнка.

* * *

Тебя издатель выкинул из плана. Терпи, залей вином на сердце рану. В двадцатом веке славен стал Хайям, В тридцатом нам прославиться не рано.

* * *

Низвергал дерзновенный Омар всё, что свято, Часто спорил с Аллахом творец Рубайята. Но к Хайяму Господь был добрее, чем к нам: В Нишапуре не создал Он Госкомиздата.

1 сентября 1986 г.