Синий краб

Крапивин Владислав Петрович

Первый вариант написан в 1973 году для романа «Мальчик со шпагой». Затем был дополнен. Третья часть написана в 1978 году специально для «Каравеллы», когда отряд возрождался после очередной «трудной поры».

ЧЕТЫРЕ ПЕСНИ О ВЕТРЕ

Для телеспектакля «Та сторона, где ветер»

Два друга

Ночью опять провода засвистят Песню позднего лета. Свежие ветры августа В город придут с рассветом. Ты подружить со змеем сумей Звонкий тревожный ветер. …Только учти: если поднял змей — Ты за него в ответе! Стартовые площадки — Солнцем согретые крыши. Ниткой змея измерена Первая высота. Это такое счастье — В небо лететь всё выше! Пусть он летит уверенно С ветрами августа! Небо в натянутой нитке поёт — Словно в упругом нерве. Я научился слушать её Только с тобою — с первым. Накрепко связаны мы с высотой Тонкою ниткой змея. …То, что связало меня с тобой — В тысячу раз прочнее! Стартовые

площадки — Солнцем согретые крыши. Ниткой змея измерена Первая высота. Это такое счастье — В небо лететь всё выше! Пусть он летит уверенно С ветрами августа! Я этот миг сберегу навсегда — Песню под облаками: Как трепетала моя высота, Взятая прямо руками. Как мы стояли вдвоём на ветру — Нам на двоих один ветер. …Я тогда понял: раз рядом друг — Я за него в ответе. Стартовые площадки — Солнцем согретые крыши. Ниткой змея измерена Первая высота. Это такое счастье — В небо лететь всё выше! Пусть он летит уверенно С ветрами августа!

Тихие города…

Близкое-близкое небо. Тихо дрожат провода: Это ветер ходит по кругу — Вот они и дрожат… Тихие города… Я не хочу уезжать! Не хочу уезжать навсегда Никуда! Не хочу уезжать от друга… Каплет влага с листа… Падают звонкие капли — Шариками вода: Это дождик прошёл под вечер, Вот они и звенят в сумерках августа… Солнце толкнёт меня! Станет сном улетевшим беда, И тогда Я тебе побегу навстречу… Я не могу уснуть… В тонких бумажных крыльях Трепет живёт всегда. Тёплый ветер ударил туго — Вот они и спешат В синюю вышину. Я не хочу уезжать! Не хочу уезжать навсегда Никуда! Не хочу уезжать от друга…

Гибель Яшки

Над городом ливневых туч разворот, На улицах стало темно, И ветер у парковых старых ворот Рвёт с досок афиши кино. А в фильме герои идут сквозь буран И штормы гудят в парусах. Но рвётся кино — и слепящий экран Бьёт белою вспышкой в глаза. Рвётся кино — И вспышка в глаза… А если однажды порвался не фильм И вспышка у глаз — наяву? И ветер над маленьким следом твоим Качнул молодую траву… А может быть, даже следа не найти, Где ты, как от выстрела, лёг… Как мало порой удаётся пройти, Хоть путь и казался далёк! Мало пройти, Хоть путь и далёк!.. От битвы с бедой нам нельзя убегать: Ты плакал, но сделал, что мог. Спасибо тебе за твои два шага По трудной дороге дорог… Когда кораблям на пути нелегко И звёзд не видать среди туч, В медлительном свете больших маяков И твой загорается луч. Средь маяков — Ясный твой луч…

Перед отплытием

Вы слышите? — пружинный перезвон там? — В барометре качнуло стрелку с места: Дрожат от нетерпения норд-весты За стартовой чертою горизонта. Сейчас они, сейчас они рванутся. Вы видитете — качнулся старый флюгер? А ну-ка, поднимайте парус, люди! Пора ему, как надо, развернуться! Пора развернуться сполна… И пусть нас волною встретит Заманчивая страна — Та сторона, где ветер! Та сторона, где ветер… Случалось, нас волна сшибала с палуб. Бывало, что мы плакали от боли. Но главное — чтоб быть самим собою — А человек всегда сильнее шквала! И хлёсткие удары бейдевинда — Не самые тяжёлые удары. А главное — чтоб спорили недаром, Чтоб не было потом за всё обидно. Чтоб ясно смотрели в глаза Друг другу и всем на свете, Когда вернёмся назад Сквозь неспокойный ветер! Вечный встречный ветер… Страшней, чем буря, серые туманы. Страшнее всех глубин седые мели. И если это вы понять сумели, Плывите смело к самым дальним странам. Но дальних стран и всех морей дороже Два слова, тихо сказанные другом — Когда, держа в ладони твою руку, Сказал, что без тебя он жить не может. Ты тоже не можешь один, И пусть вам обоим светит Синей зарёй впереди Та сторона, где ветер! Та сторона, где ветер…

1978 г.

* * *

Какая жалость: ветра нет с утра, Стоит туман над тихими лесами… А мне сейчас приснились клипера С гудящими упруго парусами. Они прошли по утреннему сну — Мне подарили часть своей дороги — И их кипящий след перечеркнул В моей душе все беды и тревоги. Они ушли. Но это не беда — Солёной пылью оседает влага, И с крыши звонко капает вода, Считая мили, как вертушка лага.

1978 г.

Обиженный барабанщик

Было всё хорошо до недавней поры, А потом — будто в глупой считалочке: «Раз-два-три — и пошёл поскорей из игры, Отдавай барабанные палочки!» А за что? Потому что поменьше других И в передней шеренге не нужен вам… Ну, а если б на нас налетели враги, Вы б у маленьких взяли оружие? Только

где вам подумать про ярость атак — Вам, боящимся дождика летнего?.. Я, наверно, и сам сделал что-то не так, Надо было стоять до последнего. И никто заступиться не смог. Ну и пусть! Пусть уходят, стуча в барабанчики. Я в ваш лагерь теперь никогда не вернусь, Так прощайте ж, послушные мальчики. Уходите детсадовской шумной толпой Под конвоем заботливых тётушек. К вам рокочущий сон про тревожный прибой Никогда-никогда не придёт уже! Вы ушли — будто сдали наш город врагам, Задубелым от злости и сытости… И теперь, если б кто-то мне дал барабан, Я бы палочки больше не выпустил!..

1980 г.

Из отрядного фильма «Жили-были барабанщики».

Песня о чёрных барабанах

 Барабаны мы склепали не для сказки. Мы стянули обручами их стальными. И никто не виноват, что чёрной краски Было больше по сравненью с остальными. Заблестели барабаны чёрным лаком, Стал их марш предельно чётким и коротким — Это голос первой утренней атаки, Это песня барабанщика Володьки! В барабанах дремлет эхо синих шквалов, Что над нашими носились парусами, В гулкой памяти у них живёт немало Звонких песен, что придумали мы сами. В них живут сигналы яростной тревоги, Что срывала нас с постелей утром рано, — Это голос нашей парусной дороги, Это песня наших чёрных барабанов! Как безжалостны декабрьские рассветы, Серый снег засыпал дремлющие лодки, Но опять среди зимы приходит лето По сигналу барабанщика Володьки — И мальчишка-ветер тёплою ладошкой Осторожно бьёт по барабанной коже, И встают в шеренгу Саня и Антошка, Дима с Лёшкою, Андрюшка и Серёжа. Что несёт им ветер лета, ветер детства? Будет день их нынче ясен и спокоен? Или снова бой с циклоном от норд-веста? Или вновь война со злобою людскою? Бьётся луч над загорелыми руками, А по краю неба вновь легли туманы. И взвели мальчишки палочки курками Над упругой кожей чёрных барабанов. …Барабаны мы клепали не для сказки. Мы их сделали для вахты и для строя. И никто не виноват, что чёрной краски Было больше, чем других, пожалуй, втрое. Да к тому же для походов и для споров Им не нужно красок радужных и броских. Вот и стали барабаны — словно порох И суровый траур ленточек матросских…

1980 г.

Из отрядного фильма «Жили-были барабанщики».

Походная

Много теперь разных песенок о бригантинах, О парусах невесомых и шелково-алых. Те, кто поют их, за плечи обнявшись картинно, Знают ли сами про жёстокость пенькового фала? Знают ли, как коченеют застывшие пальцы, Намертво сжавшие мокрый конец гика-шкота? …Что ж вы опять оставляете берег, скитальцы, Самые младшие внуки крылатого флота? Ветер и волны считать ваши годы не станут, Скомканы вновь лавировкою курсы и галсы, Яростно бьётся над тонким плечом капитана Солнцем сожжённый и ветром исхлёстанный галстук. Вновь злые камни царапают тонкое днище, Вновь улетают снесённые ветром бизани. Встречные брызги картечью рассыпчатой свищут И на щеках у ребят оседают слезами. Только в слезах этих нету ни боли, ни жалоб, Смотрят вперёд рулевые прицельно и строго. Пасмурный день распоров, как ударом кинжала, Солнечный ветер для нас расстилает дорогу. Стаксель и грот наливаются ветром упруго… Кто же сказал, что открытий в наш век больше нет? Мы открываем в походе себя и друг друга — Это, пожалуй, важней неоткрытых планет.

1981 г.

Песня из отрядной кинохроники.

Утренний ветер

 Когда прогонит ветер тишину, Когда по ветру вытянутся флаги, Взлетит звенящий корпус на волну, И стаксели упруго выгнут штаги, Забудь береговую суету — Теперь за руль и парус ты в ответе. Тебя поднял в ладонях на лету Проснувшийся июньским утром ветер. С ветрами можно спорить и дружить, Их можно и любить, и ненавидеть, Но нет в них ни предательства, ни лжи, Ни злобы, ни стремления обидеть. У них одна задача на Земле — Лететь над нашим миром неустанно. В слиянии ветров и кораблей — Древнейшее искусство капитанов. Да здравствуют весёлые ветра, Которые летят но белу свету, И тот, что начинается с утра, Зовёт навстречу радости и лету! Становится он дерзок и упруг, Он гика-шкоты вытянул, как струны. И, брызги разметавши на ветру, Расчёсывает радуга буруны. Кидается судёнышко твоё На встречную волну, как на качели, И такелаж натянутый поёт Басовою струной виолончели. Сейчас пошла совсем иная жизнь — Она законам суши не подвластна. Ты знал, на что идёшь — теперь держись, Во время шквала галс менять опасно.

1982 г.

Песня из отрядной кинохроники.

Песня Володьки

Серёжка, не падай! Надо стоять! Держись ещё хоть немного! Ты разве забыл, что на свете есть я И наша одна дорога? Сквозь тыщи галактик и чёрных дыр, Сквозь огненный звон звездопада, Сквозь вражьи ряды и колючий дым К тебе я прорвусь и спасу от беды — Ты только встань и не падай! Горят города, и ребята лежат В пыли и угольной крошке, Но как ты учил меня шпагу держать, Ты разве забыл, Серёжка?! Пускай этот день от крови намок, Пускай молчат барабаны, — Ты только держись и не падай с ног! Я дам тебе лучший на свете клинок, Я сам щитом твоим стану!