Синтез Йоги. Часть 1
Шрифт:
Именно для этого сдача и подчинение Тому, что находится выше нас, делая возможной полную и свободную деятельность своей Энергии, является обязательной. По мере того, как это само-подношение развивается, труд жертвоприношения становится более легким, и более могущественным, и сопротивление препятствующих Могуществ утрачивает бо'льшую часть своей силы, побуждения и содержания. Два внутрених измненеия помогают более всего превратить то, что сейчас кажется трудным или неосуществимым, в вещь возможную и даже несомненную. Имеет место выход наружу некой тайной сокровенной души внутри, которая была завуалирована неспокойной активностью разума и бурностью наших витальных импульсов и темнотой физического сознания, тремя силами, которые, в их спутанной комбинации, мы сейчас называем нашим "я". В результате, будет происходить менее завуалированный рост Божественного Присутствия в центре, с его освобождающим светом и действующей Силой, и излучение его во все сознательные и подсознательные области нашей природы. Таковы два признака, один - отмечающий наше полное превращение и посвящение великому Поиску, другой - окончательное принятие Божественным нашего жертвоприношения.Восхождение жертвоприношения - I
Труды знания - психическое существо
Таково в своих основах интегральное знание Высочайшего и Бесконечного, которому мы предлагаем наше жертвоприношение, и такова природа самого жертвоприношения - жертвоприношение трудов, жертвоприношение любви и поклонения, жертвоприношение знания. Ведь даже когда мы говорим о жертвоприношении трудов самих по себе, мы не имеем в виду предложение только наших внешних поступков, но всего, что является активным и динамичным в нас; наши внутренние движения не в меньшей степени, чем наши наружные действия, должны быть посвящены на едином алтаре. Внутреннее сердце всех работ, которые совершаются в качестве жертвоприношения - это труд самодисциплины и самосовершенствования, посредством которого мы можем надеяться стать сознательными и освещенными Светом свыше, вливающимся во все наши движения разума, сердца, воли, чувства, жизни и тела. Увеличивающийся
Но если таким должен быть характер быстрой эволюции из ментального в духовное бытие, предполагаемой в Интегральной Йоге, возникает вопрос, полный затруднений, но и большлго динамического значения. Как мы должны поступать с жизнью и трудами, как они есть сейчас, а активностями, свойственными нашей еще не измененной человеческой природе? Восхождение к более великому сознанию, завладение нашим разумом, жизнью и телом его энергиями, были приняты как характерная цель Йоги. Но все-таки жизнь здесь, не какая-то другая жизнь где-то еще, предполагается в качестве непосредственного поля действия Духа - трансформация, а не уничтожение нашего инструментального бытия и природы. Чем тогда станут существующие активности нашего бытия, активности разума, направленные к знанию и выражению знания, активности наших эмоциональных и чувствующих частей, активности внешнего поведения, творчества, производства, воля, направленная к управлению людьми, вещами, жизнью, миром, силами Природы? Должны ли они быть оставлены, или заменены каким-то другим способом жизни, в котором одухотворенное сознание может найти свое свое верное выражение и образ. Должны ли они быть сохранены как они есть в их наружной видимости, но трансформированы внутренним духом в действии или увеличены в масштабе и высвобождены в новые формы посредством полного изменения сознания, как это можно было увидеть на земле, когда человек принял витальные активности животного, чтобы ментализировать и расширить и преобразовать из вливанием рассудка, мыслящей воли, очищенных эмоций, организованного интеллекта? Или должно здесь иметь место частичное отставление, сохранение только таких из них, которые могут перенести духовное изменение и, наконец, созидание новой жизни, выражающей, в своей форме не менее чем в в своем вдохновении и мотивирующей силе, единство, широту, мир, радость и гармонию освобожденного духа, Именно эта проблема, более чем все остальные, послужила главным упражнением для умов тех, кто пытался проследить пути, ведущие от человеческого к Божесовенному в длинном путешествии Йоги.
Все виды решений были предложены, от полного оставления работ и жизни, настолько полно, насколько это физически возможно, до принятия жизни, как она есть, но с новым духом, воодушевляющим и поднимающим ее движения, по внешнему виду такие же, какими они были, но измененные в духе позади них и, следовательно, в их внутреннем значении. Крайнее решение, на котором настаивают избегающий мира аскет или обращенный внутрь экстатический и самозабвенный мистик, является, очевидно, чуждым для цели интегральной Йоги; ведь если мы должны реализовать Божественное в мире, это не может быть сделано отставлением в сторону действия в мире, и действия самого по себе в целом. На менее высоком уровне это было установлено религиозной мыслью в древние времена, каждый должен продолжать совершать только такие действия, которые являются по своей природе частью поиска, служение или культ божества и такие из остальных, которые связаны с ними или, в качестве дополнения, те которые незаменимы для установленного порядка жизни, но прорделываются в религиозном духе и в соответствии с предписаниями традиционной религии и Писания. Но это слишком формальное правило для осуществления свободного духа в работах, и это, кроме того, явно не более чем предварительное решение для преодоления перехода от жизни в мире к жизни По Ту Сторону, которая все еще остается единственной конечной целью. Интегральная Йога должна, скорее, полагаться на всеобъемлющее предписание Гиты, что даже освобожденная душа должна все же совершать все труды жизни, так, чтобы план космической эволюции под секретным божественным руководством не мог ослабеть или пострадать. Но, если все работы должны совершаться в тех же формах и в тех же направлениях, в которых они сейчас совершаются в Неведении, наша цель является лишь внутренней, и наша жизнь в опасности становления сомнительной и двусмысленной формулой внутреннего Света, делающего работу внешних Сумерек, совершенного Духа, выражающего себя в форме Несовершенства, чуждого его собственной божественной природе. Если ничего лучшего не может быть сделано в течение некоторого времени - и в течение долгого периода прерхода нечто подобное неизбежно происходит - то таким это должно оставаться, пока вещи не готовы, и дух внутри не является достаточно сильным, чтобы наложить свои собственные формы на жизнь тела и мир снаружи; но это может быть принято только как переходная стадия, а не как идеал нашей души или окончательная цель пути.
По той же причине это решение является недостаточным, так как этическое правило просто вкладывает удила в рот диких лошадей Природы и развивает над ними трудный и частичный контроль, но у него нет власти трансформировать Природу так. чтобы она могла входить в безопасную свободу, совершая (указания) интуиции, которая исходит из божественного знания себя. В лучшем случае, его метод - это наложить ограничения, заставить замолчать дьявола, построить стену относительной и очень сомнительной безопасности вокруг нас. Это или некое подобное приспособление самозащиты может быть необходимым на время, как в обычной жизни, так и в Йоге, но в Йоге это может быть только знаком перехода. Фундаментальная трансформация и чистая широта духовной жизни - цель, стоящая перед нами, и если мы намерены достичь их, мы должны найти более глубокое решение, более верный супра-этический динамический принцип. Быть духовным внутри, этичным во внешней жизни - это обычное религиозное решение, но это является компромиссом; одухотворение как внутреннего бытия, так и внешней жизни, а не компромисс между жизнью и духом, является целью, к которой мы стремимся. Также не может человеческое смешение ценностей, которое стирает различия между духовным и моральным, и даже утверждает, что мораль является единственным истинным духовным элементом в нашей природе, быть хоть сколько-нибудь полезным для нас; ведь этика представляет из себя ментальный контроль, и ограниченный ошибающийся разум не является и не может быть свободным и вечно светлым Духом. Равно невозможно принять убеждения, которые делают жизнь единственной целью, берут ее элементы фундаментально такими, какие они есть, и лишь призывают полудуховный или псевдодуховный свет, чтобы омыть или украсить их. Неадекватной также является очень частая попытка мезальянса между витальным и духовным, мистического опыта внутри с эстетизированным интеллектуальным или чувственным Язычеством или экзальтированным гедонизмом снаружи, основывающемся на нем и удовлетворяющим себя в свете духовной санкции; так как это тоже является ненадежным и никогда не успешным компромиссом, и он так же далек от божественной Истины и ее интегральности, как пуританская противоположность. Все это спотыкающиеся решения подверженного ошибкам человеческого разума, нащупывающего компромисс между высокими духовными вершинами и низшим уровнем обычных мотивов разума и мотивов жизни. Какая бы частичная истина ни была спрятана за ними, эта истина может быть принята только, когда она была поднята на духовный уровень, проверена в высочайшем Сознании Истины, и высвобождена из почвы и ошибки Неведения.
В целом, можно с уверенностью утверждать, что никакое из предложенных решений не может быть более чем временным, пока не достигнуто супраментальное Сознание Истины, посредством которого видимости вещей расставляются по своим местам, раскрывается их сущность и то в них, что берет начало прямо из духовной сущности. В то же время нашей единственной безопасностью является нахождение руководящего закона духовного опыта - или же освободить свет внутри, который может руководить нами в пути, пока то великое непосредственное Сознание Истины не достигнуто над нами или не рождено внутри нас. Ведь все остальное в нас, что является только внешним, все то, что не является духовным чувством или видением, конструкции, представления или заключения интеллекта, предложения или побуждения Жизненной силы, позитивные необходимости физических вещей являются иногда полу-освещением, иногда фальшивым светом, который может в лучшем случае быть полезным некоторое время, или быть полезным отчасти, а в остальном либо задерживать, либо смущать нас. Руководящий закон духовного опыта может прийти только путем раскрытия человеческого сознания Божественному Сознанию; там должна быть власть принимать в нас работу и командование и динамическое присутствие Божественной Шакти и отдача себя под ее контроль; именно эти отдача и контроль приносят руководство. Но отдача не безошибочна, в ней нет абсолютной несомненности руководства, пока мы осаждаемы формациями разума и жизненными импульсами и побуждениями эго, которые могут легко предать нас в руки ложного прерживания. Эта опасность может быть отражена только раскрытием сейчас на девять десятых скрытой глубочайшей души, или психического существа, которое уже здесь, но обычно неактивно в нас. Это внутренний свет, который мы должны высвободить; потому что свет этой глубочайшей души - наше единственное надежное освещение, пока мы продвигаемся все еще среди тумана Неведения и Сознание Истины не приняло на себя полный контроль нашего направленного к Богу стремления. Работа божественной силы в нас в условиях переходного периода, и свет психического существа, постоянно обращающего нас к сознательному и видящему послушанию, и прочь от требований и подстрекательств Сил Неведения, согласовываясь между собой, создают всегда прогрессивный закон нашего действия, который сохраняется, пока духовное и супраментальное не сможет быть установлено в нашей природе. В переходе вполне может быть период, когда мы принимаем всю жизнь и действие, и предлагаем их Божественному для очищения, изменения и освобождения истины внутри них, другой период - когда мы отходим назад, и строим духовную стену вокруг нас, впуская через ее ворота только такие активности, которые соглашаются подчиниться закону духовной трансформации, третий - когда свободное и всеобъемлющее действие, но в новых формах, подходящих для совершенной истины Духа, может опять быть сделано возможным. Эти вещи, однако, будут решаться не ментальным правилом, но в свете души внутри нас и предписывающей силой и прогрессирующим руководством Божественной Энергии, которая скрыто или явно сначала побуждает, затем начинает очевидно контролировать и приказывать и, в конце концов, принимает на себя всю ношу Йоги.
В соответствии с тройным характером жертвоприношения, мы можем разделить работы тройным способом, на работы Знания, работы Любви, работы Воли-в-Жизни и посмотреть, как это более гибкое духовное правило применяется к каждой сфере деятельности и осуществляет переход от высшей к низшей природе.
**
Естественно, с точки зрения Йоги, подразделять на две категории активности человеческого ума в его поиске знания. Есть высочайшее супраинтелектуальное
Йога, обращенная к всеобъемлющей реализации Высочайшего, не будет презирать работы или даже мечты, если они (только) являются мечтами, Космического Духа, или уклоняться от великолепного труда и многосторонней победы, которую он назначил для себя в человеческом существе. Но первым условием этой широты является то, что наша работа в мире также должна быть частью жертвоприношения, предложенного Высочайшему и никому другому, Божественной Шакти и никакой другой Энергии, в правильном духе и с правильным знанием, свободной душой, а не загипнотизированным рабом материальной Природы. Если разделение работ должно быть сделано, оно есть между теми, которые наиболее близки к сердцу священного пламени и теми, которые наименее затронуты или освещены или потому что они находятся на большем расстоянии, или между топливом, которое горит сильно или ярко и между поленьями которые, если их слишком плотно уложить на алтарь, могут затушить жар пламени своим сырым, тяжелым и беспорядочным избытком. Но иначе, без этого разделения, все активности знания, которые ищут или выражают Истину, являются сами по себе законным материалом для полного подношения; никакая не должна с необходимостью быть исключена из широкого остова божественной жизни. Ментальные и физические науки, которые исследуют законы и формы и процессы вещей, те, которые имеют дело с жизнью человека и животных, социальные, политические, лингвистические и исторические и те, которые пытаются узнать и контролировать труды и активности, посредством которых человек подчиняет и использует свой мир и окружающую среду, и благородные прекрасные искусства, которые являются одновременно работой и знанием, - потому что каждое хорошо написанное и значительное стихотворение, картина, статуя или здание являются действием созидающего знания, живым исследованием сознания, образом Истины, динамической формой ментального и витального самовыражения или выражения мира, - все, что ищет, все что находит, все, что выражает словами или изображает, является реализацией чего-то в игре Бесконечного и в этой мере может быть сделано средством реализации Бога или божественного формирования. Но Йогин должен видеть, что это более не делается как часть невежественной ментальной жизни; это может быть принято им, только если посредством чувства, памятования, посвящения внутри этого, это превращено в движение духовного сознания, и стало частью его широкого охвата всестороннего освещающего знания.
Ведь все должно совершаться, как жертвоприношение, все активности должны иметь Единое Божественное в качестве своей цели и сущности своего значения. Целью Йогина в науках, которые созданы для знания, будет исследовать и понять работы божественного Сознания-Могущества в человеке и (других) созданиях и вещах и силах, его мастерство исполнения таинств, символы, в которые он облекает манифестацию. Целью Йогина в практических науках, ментальных и физических ли, или оккультных и психических будет вступить на пути Божественного и в его процессы, узнать материалы и средства для работы, данной нам, так чтобы мы могли использовать это знание для сознательного и безошибочного выражения мастерства, радости и само-свершения духа. Целью Йогина в Искусствах будет не просто эстетическое, ментальное или витальное удовлетворение но, видя Божественное везде, почитая его раскрытием значение его работ, выразить то Единое Божественное в богах и людях и существах и объектах. Теория, которая видит тесную связь между религиозным стремлением и наиболее истинным и великим Искусством является, по сути, верной; но мы должны заменить смешанный и неопределенный религиозный мотив духовным стремлением, видением, интерпретирующим опытом. Ведь чем более широким и всесторонним является видение, тем более оно содержит в себе чувство спрятанного Божественного в человечестве и во всех вещах, и возвышается над поверхностной религиозностью в духовную жизнь, тем более светлым, гибким, глубоким и мощным будет то Искусство, что берет начало из высокого мотива. Отличием Йогина от других людей является то, что он живет в более широком и высоком духовном сознании; вся его работа знания или творчества должна поэтому исходить оттуда: это не должно быть сделано в разуме, - ведь большие правду и видение, чем у ментального человека, он должен выразить, или скорее, это они нажимают, чтобы выразить себя через него и формировать его работы, не для его персонального удовлетворения, но для божественной цели.
В то же время Йогин, который знает Высочайшее, не подчинен никакой необходимости или принуждению в этих активностях; потому что для него они не долг, не необходимое занятие для разума, не высокое развлечение, не навязаны наиболее величественной человеческой целью. Он не привязан, не связан и не ограничен никакой (из них), и не имеет никакого персонального побуждения славы, величия или персонального удовлетворения в этих работах; он может оставить их или продолжать, как Божественное повелевает в нем, но у него нет необходимости и оставлять их в поисках высшего интегрального знания. Он будет делать эти вещи именно так, как высшая Сила действует и творит, для определенной духовной радости в творении и выражении, или чтобы помочь в удерживании вместе и правильном упорядочении или руководстве этим миром Божественных работ. Гита учит, что человек знания даст своим жизненным путем тем, у кого еще нет духовного сознания, любовь и привычку ко всем работам, а не только к действиям, признанным благочестивыми, религиозными и аскетическими по своему характеру; он не будет уводить людей от действий в мире своим примером. Ведь мир должен развиваться в своем великом направленном вверх стремлении; человек и нации не должны быть приведены к уменьшению даже невежественной активности в (еще) худшее неведение неактивности или пасть в то жалкое разрушение и склонность к разложению, которые приходят в его общества и к народам, когда там господствует тамасический принцип, принцип либо темного замешательства и заблуждения, либо усталости и инерции. "Потому что я также", - говорит Господь в Гите - "не имею необходимости совершать работы, так как нет ничего, что я не имел бы или хотел бы приобрести, тем не менее совершаю работы в мире; так как если бы я не совершал работ, все законы пришли бы в смятение, миры погрузились бы в хаос, и я был бы разрушителем этих народов." Духовная жизнь не нуждается, для своей чистоты, в уничтожении интереса ко всем вещам, кроме Невыразимого или в срезании под корень Наук, Искусств и Жизни. Вполне может быть одним из эффектов интегрального духовного знания и активности поднятие их из их ограничений, замена невежественного, ограниченного, прохладного или беспокойного наслаждения нашего разума в них на свободное, интенсивное и возвышающее побуждение восторга и дать им новый источник созидательной духовной энергии и вдохновения, которыми они могут быть приведены быстрее и глубже к их абсолютному свету в знании и к своим еще невиданным возможностям и наиболее динамической энергии содержания, формы и практики. Одна необходимая вещь должна преследоваться с самого начала и всегда; но все остальные вещи придут с ней как ее результат, и придут как взращенные и измененные в ее собственном свете и как части ее самовыражающей силы.