Синтез
Шрифт:
— Но он же не дьявол!
— Вот мы и узнаем…
— Стой, стой. Ты ведь понимаешь, что убить его просто так нельзя, нужен ритуал, нужно, в конце концов, убедиться, что он тот самый, тот, кто нам нужен. А если попытаться его допросить? Если он расскажет, где она?
— Не говори глупости. Ничего он не расскажет. Он не в том обличии, ты же знаешь эти шутки дьявола. Мы никогда не добьемся от него правды. Но, уничтожив его, мы войдем в историю. Мы будем легендой Ордена. Люк, неужели ты этого не хочешь?..
— Я не хочу допустить ошибку. Если мы ошибёмся, мы войдем в историю совсем по другой
— Ты малодушен. Не ожидал от тебя такого. Мы же всё обсудили.
— Как ты будешь осуществлять ритуал, если ты его не знаешь?
— Я уверен, что зло можно уничтожить без какого-либо ритуала.
— Но это неправильно. И может не получиться!
— Поверь, так надо.
Наступила тишина. Максим услышал шарканье, и из-за угла показалась тень. Она медленно подошла к нему и села на корточки. Что-то блестело в руках у тени. «Определенно, это не ложка», — подумал Максим.
— Где она? — дыша Максиму прямо в лицо, спросила тень.
В это же время Максим ощутил, как под подбородок ему врезалась холодная сталь и плашмя сдавила горло.
— Стой! — раздался возглас второй тени.
— Что ты орешь? — Отпрянула от Максима первая тень.
— Кто? — вдруг прорвался голос у Максима.
— Ты прекрасно знаешь, о ком я. — Первая тень метнулась обратно и на этот раз приставила нож острием к горлу.
— Он не понимает, о чём ты, — снова вмешалась вторая тень. — Вдруг он простой человек? Обычный человек. Тогда это будет убийством. Ты опозоришь Орден.
— Кто? — снова спросил Максим, но тут же опять потерял способность издавать звуки и лишь простонал.
— Ты видишь, как он напуган? Разве зло может быть таким слабым? — не унималась вторая тень
— Не вставай сейчас у меня на пути. Уйди, я сделаю всё сам, — сказала первая тень и, немного перевернув нож, вдавила его в горло Максима так, что он не смог дышать.
— Не нужно, — умоляюще произнесла вторая тень.
— Да выйдет с твоей чёрной кровью всё горе, что ты причиняешь людям, да низринешь ты в ад на веки вечные и не покажешь более людям лик свой. И освободится Лебедь, и взойдет принцесса на трон праведный. Да снизойдёт благодать на землю со смертью твоею. Изыди…
В это мгновение тень оттянула руку, готовясь перерезать Максиму горло, и он смог вздохнуть. Зажмурившись, он прошипел:
— Не надо…
— Полиция! Всем оставаться на своих местах! — раздался механический голос.
— Проклятье! — воскликнула вторая тень и бросилась к первой, оттаскивая её от Максима.
— Я не… — начала было первая тень.
— Потом…
Тени бросились из помещения.
— Стоять! Вот они! Стоять! Открываем огонь!
Раздался выстрел. Второй, ещё. Максим услышал топот ног. Не осознавая, что он делает, он пополз из помещения, как червяк. Заползши за угол, он наткнулся на арматуру и тут же, перевернувшись на бок, принялся тереться об неё веревкой, пока та не порвалась. Развязав руки, он всё равно не смог подняться. Он переполз в следующее помещение, заваленное строительным мусором и старой мебелью.
— Давай сюда! — послышался голос одной из теней.
Снова топот ног и кто-то пронёсся совсем рядом.
— Вот они! Стреляй!
В этот момент Максим приподнялся. Снова раздался
— Они побежали туда!
— Вижу. Всем за ними.
— А как же…
Прошло полчаса. Максим попытался себя найти. Нашёл. Он выбрался из своего убежища и присел на корточки, опершись спиной о стену. Он почувствовал, как ему было неуютно, холодно, мерзко. Особенно холодно было ногам. Максим ощупал их. Джинсы были мокрые. Максим начал лихорадочно смеяться. Смех получился сдавленным, глухим и неестественным. Максим встал на ноги и направился к выходу, но оказался всего лишь в соседнем помещении, дальше у него сил идти не было. Джинсы были тяжелые и отвратительно пахли.
— Хорошо хоть не по полной программе, — глухо прошептал Максим.
Он прислонился к стене и прокрутил в голове произошедшее за последний час. Скотч, лезвие ножа, пуля. На колени набросилась слабость и согнула ноги. Сладкий привкус во рту просигналил о приближении друзей паники. Максим успел упасть на четвереньки и его тут же вырвало. Не успел он отдышаться, как его вырвало снова. С трудом глотая воздух и отплевываясь, он поднялся на ноги и опять прислонившись к стене, сполз на корточки. Он вытер платком рот и, аккуратно сложив его, швырнул в сторону. Выковырнув из пачки сигарету, он с пятой попытки прикурил её. Руки дрожали, колени дрожали, желудок урчал, голова начала раскалываться.
— Обоссанный, облёванный, опущенный. — Максим хихикал. — Да, бабуля, ну ты и юмористка. Рыцарь я, значит. Мужество, отвага… Что там ещё? Итак, храбрый, мужественный, решительный, сильный… Ну, и так далее. Конечно же, это все я, я, я, и я. Какая дама откажется от такого рыцаря?
— Максим Сергеевич! — послышалось сквозь сон.
Укачало. Убаюкало. Тепло. Глаза медленно открылись, непонимающе озираясь по сторонам. Теплый ветер коснулся щёк. Немного трясло. Цокот копыт. Мостовая. Какой чистый и добрый вкус у этого воздуха. И эта пыль, какая она ароматная, сладкая, нежная. А эти лица вокруг. Лица, проплывающие мимо него. Дремота. Сколько он проспал? Устал с дороги. Поезд.
— Максим, — снова раздалось прямо перед ним, — что ты, в самом деле? Мы целый год с тобой не виделись. Нам ещё на прием. Ты не забыл?
— Поезд. Устал с дороги. Сколько я проспал? — Максим расправил плечи.
— Пару минут. Я решил, что ты шутишь. Не успел я отвернуться на последнем слове, как смотрю, а вы, милостивый государь, уже почивать изволите. В поезде не спалось? Что снилось?
— Да я толком не разобрал. Чепуха какая-то. Будто где-то когда-то я потерял силу, честь и достоинство. И всё разом. И, причём потерял так, что и не заметил этого, словно потерял я это всё уже давно, настолько давно, будто и не было у меня никогда ни силы, ни чести, ни достоинства. Но, что именно я видел, не пойму.