Синтез
Шрифт:
Рыжий продолжал сидеть на том же месте. Он заказал ещё одну кружку пива.
— Вот бы камер понаставить везде в клубе. А то, что они там гадают? — сокрушенно размышлял вслух Манчини. Он поменял автомобиль и уже подкатывался с противоположной стороны к клубу, проезжая мимо фургона, в котором сидел Симба.
— Мне кажется, что мы зря теряем время, — сокрушенно размышлял вслух Симба.
— Сдается мне, ты опять влипнешь, — сокрушенно предположил вслух Акира, провожая Максима взглядом. — И почему мне оставаться на месте?
«Ну что ты всё сидишь?» — сокрушенно возмущался про себя Ферт.
«Что же ничего
— Извините, ненадолго позволите? — И положил ему руку на плечо.
У Яна в глазах погас свет. Он, нащупав свое кресло, сел в него. Постепенно пропал звук.
— Как его быстро подкосило! — успел он расслышать голос одной из своих подруг.
— Что делаем, ждем дальше?
— Сдается мне, просекли они все, — разочарованно произнес Леонардо. — Наверняка, легавые спугнули. Стоп… где я его видел?
Манчини вгляделся в молодого человека, выходящего из клуба. Это был Максим.
— Вот это номер! Слишком много совпадений. Ну-ка, ну-ка, куда это он так?..
«Нужно держать дистанцию», — говорил себе Максим, выйдя из клуба, — только бы он не сел в машину. Как хорошо в самом Центре! Никакого тебя транспорта. Одни «гуингмы». Максим шёл за незнакомцем на расстоянии двадцати метров. Было уже довольно-таки темно. Людей на улице было мало, поэтому можно было легко себя обнаружить. Когда преследуемый завернул за угол, Максим прибавил шаг и, дойдя до поворота, медленно, боясь быть замеченным, выглянул и продолжил шествие, увидев, что его цель продолжает равномерно двигаться с той же скоростью и, судя по всему, не намерена пользоваться каким-либо необщественным транспортом. Следующая улица оказалась совсем безлюдной. «Так он меня заметит». Но не успел Максим подумать об этом, как ощутил мягкую боль в затылке. «Ну вот, опять. Мягкой вам посадки, Максим Сергеевич». Он потерял сознание.
— Наш парень выходит.
— Пустой?
— Видимо, да.
— Чёрт возьми! Время! Еще одиннадцати нет, он что, рехнулся от страха? — Леонардо бушевал. — Вернем как-нибудь сейчас…
Ферт заметил, как Рыжий встал из-за стойки и медленными шагами, дико озираясь по сторонам, направился к выходу.
Гашек открыл глаза.
— Что это было? — пробормотал он.
— Милый, ты в порядке? — поинтересовалась одна из его подружек.
— И долго я…
— Ты минут двадцать проспал.
— А где?.. — Гашек озирался по сторонам.
— Ну чего, Рыжий, как бизнес? — Купер входил в клуб.
— Я потом тебе расскажу… ты возьми это, хорошо? — зашептал Рыжий на ухо Джону.
— Что с тобой?
— Возьми, здесь это, оно… — Рыжий протягивал Куперу журнал.
— Что это?
— Только не
Ферт обратил внимание напарника на Купера, а сам направился за Рыжим. Третий тем временем звонил Манчини.
Джон подержал журнал и хотел было его открыть, как к нему подбежал Акира.
— Привет, Джон! Ты Макса не встретил?.. Ты чего?
— Вот, придурок!.. — сквозь зубы проговорил Купер. — Пойдем в каморку.
— Что такое? — испугался Акира.
— Пойдем быстрее отсюда.
— О, это ж Купер, из «Аллергии»! — воскликнула одна из спутниц Гашека
— Что же это было со мной? — не обращая внимания на неё, спрашивал Ян.
Вдруг раздался истерический женский крик:
— Зарезали!
— Я узнал их. Это люди Чена.
— Их взяли? — спросил Манчини.
— Одного.
— Наших они не видели?
— Нет, мы не светились. Ферт остался там.
— Это не страшно. Он чист. Вот, если пацан расколется… или…
— Он всё, готов. Люди Чена доводят всё до конца.
Леонардо был чернее тучи.
— А это ведь мы его подставили. Хотя, его в любом случае порешили бы. Или… Ладно, найди Ремона. Скажи, через час жду у себя. Вялому ни слова.
— Позволь взглянуть, — обратился Симба к Куперу, указывая на журнал.
Симба аккуратно взял его. Потряс в руках. После положил журнал на стол, сорвал пленку, в которую тот был запечатан и открыл. Полистав, он выудил целлофановый пакетик. Он секунд пять смотрел на него, после произнес:
— Угу. Надо полагать, тут грамм сто.
Часть IV. Глава 10
— Я никогда не вмешиваюсь в чужие дела, если они не затрагивают моих интересов. Все это знают. Думаю, ты придерживаешься той же позиции, Змей. И я, лично я, не хочу тебе ничего предъявлять. Но, обстоятельства складываются так, и всё указывает на то, что именно ты и твои люди хотят нас поссорить. Поверь, Змей, это всего лишь предположение, подозрение. А что нам остается делать? Я хочу тебе верить. Но, жизнь меня научила обратному. Повторю, я не предъявляю, но мне нужно удостовериться, что это, действительно, не ты. Разумеется, тебя никто не тронет. Я отвечаю только за себя и за своих людей. Что сделают остальные — не знаю. Концы хорошо спрятаны. Если это ты, то я уважаю твой ум, твою смекалку. Но я не пойму, зачем…
— Я благодарен тебе, Чен, за то, что лично ты не обвиняешь меня, — сразу же, как Чен замолчал, вступил Манчини. — Вот в том-то и вопрос — зачем? Зачем мне это? Зачем я пришёл? Я не оправдываюсь и не собираюсь этого делать.
— Я все прекрасно понимаю. Но и ты пойми нас. Все теперь ищут дешевый порошок. Даже если мы запугаем весь город тем, что будем резать каждого, кто будет иметь дело с теми, кто продает его, всё равно, найдется тот, кто не устоит перед соблазном — видимо жажда денег сильнее жажды жизни. Заметь, я не говорю, что это ты или кто-то из твоих людей, хотя многие бы безоговорочно показали на тебя пальцем. Мы сейчас способны отследить лишь небольшую часть всех сделок. Хорошо, если это явление разовое. А если нет? Мы уже теряем прибыль. Продажи резко упали, и это за считанные дни. Одним словом, Змей, вот, что я хочу сказать тебе. Хочешь, чтобы подозрение с тебя сняли, разберись с этим. Если, это, конечно, не ты. — Чен улыбнулся. — Нужна будет помощь, обращайся. Разберешься — мы все будем тебе крайне благодарны. Можешь рассчитывать на прекрасное будущее в нашем общем деле.