Синяя кошка

Иванушкин Александр

— Я — только кот, а ты и кот и эльф. Если превратишься в эльфа здесь — погибнешь. Тут вирус антиэльфийский зверствует. Но там где мы проснёмся утром, ты можешь выбирать кем быть. Ты — оборотень.

Гуг спрыгнул на пол. Его морда выражала «Да это же мечта!» Ну слава Богу.

— Спасибо, Ра! Это божественный подарок.

— Тут есть одна важная тонкость.

— Какая же?

— Ты не эльф, который превращается в кота, когда хочет. Ты — кот, который притворяется эльфом, когда это нужно.

Гуг

долго не думал.

— Тебе нужен шпион в Эльфийском союзе!

— Нет. Если потребуется я раскатаю Эльфийский союз прямо отсюда. Превращу всех эльфов в безумных собак одним щелчком пальцев на правой руке. Вот как превратил тебя в кота. То, что я сказал, я сказал для тебя.

— Ты хочешь, чтобы я правильно выбрал сторону?

Как легко с умными беседовать.

— Я хочу себе бойца твоего уровня. А эльфийский союз — песочница для слепых щенков.

— У меня есть жена и родители. Друзья и обязательства. У меня есть честь.

— Вот о них и поговорим. Я могу превратить в котов всех по твоему списку. При условии, что они присягнут Ра. Эльфы же в этом мире — расходный материал.

— Как это расходный материал? Это ты так решил?

— Нет. Так решила синяя кошка. Точнее не решила, а случайно сделала. Она запустила сюда нейровирус, чтобы контролировать наших тюремщиков, но он убивает в эльфах разум и превращает их в голодных собак.

— Я хочу с ней поговорить!

— О чём?

— Она должна исправить свою ошибку!

— Кому должна?

— Мне! И всем эльфам. Не важно состоят они в союзе или нет.

— Она вам ничего не должна. Вот вообще. Будешь бороться?

— Буду!

Этого следовало ожидать. Зачем мне урод приспособленец? Мне нужен именно такой кот с честью. Кот, который никогда не бросит своих.

Я поднял правую руку вверх.

— Синяя кошка, забирай бойца на неприятный разговор.

И щелкнул пальцами.

Гуг сложился пополам и лёг на пол. Послушная сестрёнка отключила его, чтобы поговорить. Надеюсь разговор будет содержательный.

Оставлять первого лорда, которого я вытащил из аквариума рядом с кучей вонючих трупов не хотелось. Я взвалил тело на плечо. Отнес к Гоше. Пусть очнётся в атмосфере покоя и света.

У Гоши было тихо. Праведник грыз фрукт, а Корви младший точил когтем огрызок карандаша. Редакционные планы надо было записывать.

— Корви, это Гуг.

Я уложил тело в угол.

— Он на аудиенции у синей кошки по важному для него вопросу.

Гоша встрепенулся.

— А можно мне к синей кошке на аудиенцию?

— Зачем? Хочешь изменить окрас?

— Нет. Хочу чтобы она всех сделала праведниками!

— Гоша, дорогой мой обезьянчик, ты стал праведником насильно, но мои коты свободны стать кем захотят. Давай будем любить в них возможность стать праведниками по своей собственной воле.

— Но

они могут по своей воле и лжецами стать!

— Конечно могут. Для этого случая твоя газета и пригодится. Ты не веришь в силу своей газеты?

Гоша догрыз фрукт. Обезьянки такие потешные. Может его за ухом почесать? Нет. Держи себя в руках, пятимерный кот.

— Я верю в силу своей газеты. Но хочется всего и сразу прямо сейчас.

У праведников всё честно. Если чего хочется — прямо так и говорят.

— Ну, прямо сейчас предельно честны и совершенно не умеют лгать твои блохи. Только вот и правду говорить они тоже не могут. Сечёшь?

— Точно! Всех нужно упростить до самого простого примитива, и тогда ложь исчезнет.

— Эй, экстремист, тогда и правда исчезнет тоже. Всё исчезнет.

— Да, не очень хороший выход.

— Выхода нет. Есть только вход. Не обижайте Гуга, идеологи.

Я покинул оплот добра и правды. Когда же ужин. Рыбки хотелось очень-очень. Коты качали насосы. То есть скала в шахте снова испаряла воду. Сколько подходов придётся сделать?

Сколько надо, столько Лютик и сделает. Он одержим идеей выбраться наверх не меньше меня. И я сильно скучаю по Таре. Не по этой, а по той. Делать из этой ту? Как? Просто любить эту? Но я ту люблю!

Что ни делай — всё компромисс. То есть ложь. Надо стать блохой, упроститься до самого простого примитива, и ложь исчезнет. Но на самом деле останется, просто перестанет глаза колоть. Слепым плевать во тьме они или на свету. И там и там им одинаково.

Тара такого ужаса не заслуживает. По крайней мере та Тара, которую я люблю. А про эту я ничего не знаю. И, пожалуй, знать не хочу. Насосы остановились. Значит снова вода вниз по стенам пошла.

Дёмыч вынырнул из шахты и направился в столовую. Ужин, ужин, я иду.

В столовой Дёмыч объявил, что сейчас раздаст последнюю рыбу. Совсем малёхо останется для беременных и кормящих, так что завтрашний ужин — мясо. Мясо, так мясо. Мы на чемоданах.

Коты в очереди парами. Все оживлённо обсуждают как правильно вращаться по осям. Одна Тара смущена, отвечает кратко и дичится. По сути я её подставляю, хоть она этого и не знает. Так что поступим правильно.

Я взял жену за руку и вывел из очереди.

— Ра, что ты с ней делаешь, что она такая потерянная?

И ржут. В том то и дело, что ничего.

Дёмыч забросил нам рыбки и воду.

— Пойдём поедим куда-нибудь. Здесь слишком шумно.

— Да, Ра. Хорошо.

Прямо паинька. И это один из лучших моих бойцов. Кошка, которую можно поймать, только если она сама захочет. Вот разграбленный мед центр. Тут так никто и не поселился.

Я отдал Таре рыбку. Есть хотелось, но не настолько, чтобы не смотреть на жену. Но петь я не буду. Потому что слишком грустно.