Синяя лилия, лиловая Блу
Шрифт:
Так тут деревья говорили, или это просто ветер?
Блу прекратила разглаживать грунт и качнулась на пятках. Она подняла подбородок, чтобы взглянуть на деревья, что огораживали собственность Диттли. Дубы, боярышник, несколько багряников, несколько кизилов.
— Вы говорите? — прошептала она.
Определенно было не больше и не меньше чем то, что она ощущала и слышала раньше: шелест листьев, движение в её ногах. Как будто трава сама перемещалась. Трудно было точно сказать, откуда это шло.
Она
tua tir e elintes tir e elintes
...а может быть, это был просто ветер, сильный и угрожающий между веток.
Она старалась услышать снова, но безрезультатно.
Скоро они потеряют освещение, и Блу была не в восторге от мысли медленно вести машину назад по темноте. По крайней мере, они, наконец, сделали по-настоящему приятную часть — рассадив цветы, заставили двор выглядеть лучше. Ноа был достаточно сильным, чтобы помогать ей, и он опустился на колени рядом с ней по-дружески, роя ямки в грязи для корней.
Хотя один раз она окинула взглядом тускнеющий свет и поймала парня за укладыванием растения целиком в ямку и постукиванием по земле сверху, в том числе и по цветку.
— Ноа! — воскликнула она.
Он смотрел на неё, и было что-то совершенно пустое в его лице. Его правая рука сгребла ещё кучу грязи над лепестками. Это был автоматический жест, будто его рука отсоединилась от остального Ноа.
— Не так, — сказала Блу, неуверенная, что она говорила, только что она старалась произнести слова по-доброму, а не в ужасе. — Ноа, сосредоточься на том, что делаешь.
Его глаза стали бесконечно чёрными и сфокусировались на её лице таким образом, от которого поднялись волоски на её шее. Его рука снова двинулась, сминая ещё больше грязи поверх цветка.
Потом он оказался ближе, но она не видела его движения. Его чёрные глаза зафиксировались на её глазах, голова извернулась очень не мальчишеским способом. Было в нём что-то совершенно не Ноа.
Деревья дрожали над головой.
Солнце почти спряталось; лучше всего видно было мёртвую белизну его кожи. Мятое углубление на его лице, куда его первый раз ударили.
— Блу, - произнёс он.
К ней пришло такое облегчение.
Но затем он добавил:
— Лили.
— Ноа...
— Лили. Блу.
Она очень медленно поднялась. Но не отдалилась от него. Каким-то образом он встал в тот же момент, что и она, зеркально отражаясь, глаза всё ещё зафиксированы на ней. У неё замерзла кожа.
«Возведи свою защиту», — твердила Блу самой себе. И она возвела, представив шар вокруг себя, непроницаемую стену...
Но он как будто был внутри шара вместе с ней, ближе, чем раньше. Нос к носу.
Даже со злым умыслом было бы легче справиться, чем с его пустыми глазами, зеркально чёрными, отражающими только её.
Внезапно на крыльце включился свет, устремляясь сквозь тело Ноа. Он был затенённым, контрастным созданием.
Входная дверь распахнулась. Загрохотало крыльцо,
Зеркало.
Она видела посыпанную мелкими камнями заднюю сторону; Ноа смотрел в отражающую поверхность.
Его глаза темнели, опустошались. Он вскинул руки к лицу.
— Нет! — закричал он. Как будто его ошпарило. — Нет.
Он отступил от Джесси, Блу и зеркала, руками всё ещё зажимая глаза. Он издал самый ужасный завывающий звук – более ужасный, потому что теперь он начинал звучать снова как Ноа.
Он споткнулся, отступая, об один из пустых горшков, тяжело приземляясь, и остался там, где упал, руками закрывая лицо, его плечи тряслись.
— Нет.
Он не отводил рук от глаз, и Блу с некоторым стыдом поняла, что она этому рада. Она тоже мелко дрожала. Посмотрела выше (и выше, и выше) на Джесси Диттли, что маячил рядом с зеркалом, которое выглядело маленьким и игрушечным в его руке.
Он сказал:
— РАЗВЕ Я НЕ ГОВОРИЛ ТЕБЕ, ЧТО БЫЛО ПРОКЛЯТИЕ?
Глава 24
Джесси подогрел две чашки консервированных спагетти на маленькой кухне, пока Блу сидела на куске старой мебели, которая была и стулом, и креслом. В этой маленькой комнате он казался ещё большим гигантом, вся мебель была кукольной рядом с ним. Позади него злобная темнота прижималась к окну над раковиной. Блу была рада этому жёлтому оазису. Она не была готова ехать домой этой ночью, особенно теперь, когда пришлось бы делать это в одиночку. Ноа исчез, и она не была честно уверена, готова ли снова к его появлению.
Микроволновка запищала. Джесси объяснял, пока ставил чашку напротив Блу, что это не пещера на самом деле проклята, а что-то в пещере.
— И оно убивает Диттли, — сказала Блу, — и делает ужасные вещи с моим другом.
— ТВОИМ МЁРТВЫМ ДРУГОМ, — заметил Джесси, садясь напротив неё за крошечный раскладной стол. Зеркало лежало лицом вниз между ними.
— Это не его ошибка. Почему вы не сказали, что можете его видеть?
— Я ТАКЖЕ НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО МОГУ ВИДЕТЬ ТЕБЯ.
— Но я не мёртвая, — подчеркнула Блу.
— НО ТЫ ДОВОЛЬНО КОРОТКАЯ.
Блу позволила этому замечанию пройти незамеченным. Она ела спагетти. Не потрясающе, но вежливо было их есть.
— А что в пещере, что делает её проклятой?
— СПЯЩИЕ, — ответил он.
Это соответствовало интересам Блу.
— ЕСТЬ ВЕЩИ, СПЯЩИЕ ПОД ЭТИМИ ГОРАМИ. ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ НЕКОТОРЫЕ ИЗ НИХ ОСТАЛИСЬ СПЯЩИМИ.
— Хочу?
Он кивнул.
— Почему бы я этого хотела?
Он ел свои спагетти.
— Не говорите, что я пойму, когда стану старше. Я уже взрослая.