Синяя звезда Аурин
Шрифт:
Вообще, ситуация сложилась забавная. Малика сверлила Ника влюблённым взглядом, обращалась только к нему и демонстративно игнорировала меня. А Кален — с точностью наоборот. Активно пытался очаровать меня, напрочь игнорируя Ника, что, впрочем, не мешало ему получать от имперца по шее, видимо, когда он пытался использовать телепатию.
— Что-то душно, — сказал Ник, когда атмосфера, на мой взгляд, стала уже совсем невыносимой, и мне уже самой хотелось чем-нибудь огреть по головам и Малику, и Калена. Не педагогично, знаю. Но сдерживалась и в самом деле из последних
— На сеновал? — спросил Ник с такой хитринкой в глазах и с таким энтузиазмом, что у меня сразу появилось желание отказаться. Но решила сначала уточнить:
— А альтернатива?
— Купаться, — обезоруживающе улыбнулся Ник. — И я бы выбрал второе, если твоя стыдливость разрешит.
После такой подначки отказаться я уже не смогла. Понимала, что ведусь на слабо, но купаться и в самом деле хотелось. Непонятно только было то ли купаться голышом, то ли потом остаться без белья, или, что совсем печально — в мокром белье. Ник упрощать мне задачу не собирался, сам он совершенно. не смущаясь снял всё и теперь стоял в озере, по пояс в воде — и на том спасибо, и пристально меня рассматривал.
— Отвернись, ты мне думать мешаешь, — велела я ему.
— Думать? — переспросил имперец и расхохотался, впрочем, вполне по-доброму. Я, правда, всё равно послала ему злобный взгляд. — Давай уже, Рина, — позвал он каким-то особо волнующим голосом. — Я отвернусь на двадцать секунд, так и быть. А в мокром белье, между прочим, совершенно некомфортно.
Злясь на всех: на себя — за излишнюю стеснительность, и было бы ведь чего стесняться! на гадкого имперца — за отсутствие всякой стеснительности, стянула с себя всё и вбежала в озеро. И только потом решилась найти глазами Ника. Тут меня ждало самой неясное разочарование — он плыл к середине озера, совершенно не оборачиваясь, и не обернулся ни через двадцать секунд, ни через минуту.
Вода была идеальной, и, выкинув из головы совершенно нелогичную досаду на Ника, я тоже поплыла к середине озера, гадая, когда же он, наконец, развернётся или хотя бы оглянется.
Но он, похоже, вознамерился доплыть до противоположного берега, что для меня было слишком далеко и, доплыв до середины, я повернула обратно. Около берега огляделась и, не увидев поблизости имперца, вышла, не спеша оделась, и повернулась к озеру, чтобы посмотреть где там мой спутник.
Ник стоял у берега, примерно по грудь в воде, и выглядел как-то… странно. Ошарашено. Он встретился со мной глазами, моргнул, и немного севшим голосом сказал:
— Я ещё… поплаваю.
И резко развернувшись, опять отправился покорять противоположный берег. А я, глядя, как он плывёт — брассом, подолгу находясь под водой, наконец, поняла, что произошло. Видимо, когда я оглядывалась, Ник был под водой, а вынырнув около берега, как раз застал мой выход из воды. Сначала я смутилась, а потом мне стало
Впрочем, пытаться смутить его я не стала. Что-то мне подсказывало, что дразнить надо в меру. Иначе станет уже опасно. Так что я любовалась верхушками деревьев и небом, а не имперцем, вылезающим из воды.
— Прости, — сказал Ник, устраиваясь рядом и расплетая косу. — Я не специально. И должен тебе сказать, — он сверкнул глазами, вгоняя меня в краску взглядом, и добивая словами, — стесняться тебе совершенно нечего!
Ответить я решила вопросом.
— Кто из твоих родителей вирен?
— Мама, — неохотно, но всё же откликнулся Ник.
— А невеста? — вырвалось у меня, совершенно неожиданно для себя самой.
— Человек, — сказал он, и мне почему-то стало легче. Глупо. Очень-очень глупо.
— А эти… в подземелье храма, вирены? Или полукровки? А жрецы? Они же люди? Откуда у них телепатия? — вопросы из меня посыпались с такой скоростью, что я сама за ними еле успевала.
Ник же хитро прищурился и выдал:
— Сколько вопросов… А что мне за это будет?
Я поморщилась.
— Что за меркантильные капиталистические замашки? Где простая человеческая доброта и любовь к ближнему?
Имперец как-то странно на меня покосился и вздохнул.
— В подземельях — вирены. Жрецы — люди, телепатию им дают вирены — постепенно меняют мозг таким образом, что появляются способности. Я ответил на твои вопросы?
— На эти да, а… — попыталась я начать новый вопрос, но не успела — Ник напал на меня. Обхватил одной рукой за талию, другой за плечи, и аккуратно опрокинув на землю, навис надо мной.
— Тогда, — протянул он, — будем считать, что с добротой мы покончили… и перейдём к любви к ближнему?
— У тебя, — сказала я, ощущая его дыхание на своих губах, — есть невеста. Её и люби.
Бесстыжий имперец при упоминании невесты ничуть не смутился. Даже, кажется, обрадовался.
— Это единственное, что тебя останавливает? — мурлыкнул он.
— Это то, что должно остановить тебя, — мрачно сказала я, почему-то почти ненавидя себя за эти слова.
И Ник действительно остановился. Аккуратно посадил меня обратно. И попросил:
— Останься в Империи, ладно?
— Зачем тебе это? — спросила, выделив интонацией 'тебе'.
— Ты мне нравишься, — вдруг честно сказал он. Хотя, честно ли? И, немного помолчав, добавил. — И я видел, что Конфедерация делает с теми, кто сбежал из нашего плена.
— И что же? — недоверчиво спросила я.
— Присылает нам обратно, — как-то очень серьёзно сказал Ник, и я фыркнула, на секунду раньше, чем он добавил. — По частям.
— Что? — Я вглядывалась в имперца, пытаясь обнаружить что-то, что сказало бы мне, что это неправда. Глупая шутка. Или сплетня-ужастик, которая взялась не пойми откуда, но охотно пересказывается всеми, при том, что очевидцев днём с огнём не сыскать. Искала хоть что-то, усмешку, неуверенность, что-нибудь. И не находя ничего, чувствовала, как всё внутри холодеет.