Синяя звезда Аурин

Быкова Дарья

Впрочем, рассказать всё же пришлось.

Астэр появился на занятиях ближе к вечеру, и на меня старался не смотреть, что меня вполне устраивало. Не давало мне покоя кое-что другое — я корила себя, что не рассказала Нику о Карине, вдруг он смог бы помочь нам увидеться? Или хотя бы выяснил как она там… Эгоистка я, что и говорить…

Ник мне позвонил вечером следующего дня. Слышно было плохо. Помехи, сильные задержки звука и даже несколько раз соединение разрывалось, так что я опять не сказала о своей девочке. Он звонил ещё пару раз, но буквально на минутку. Спрашивал как мои дела, говорил,

что скучает, и снова пропадал на несколько дней. Я понимала, что он занят, что связь на далёкие расстояния оставляет желать лучшего, и не обижалась. По правде говоря, мне и самой было чем заняться — у нас началась, наконец-то, практика. Так что весь день я проводила на корабле, возвращалась домой невероятно усталая, но счастливая, и засыпала мгновенно, успев разве что мысленно поцеловать Ника. Однако в один из дней моё расписание нарушилось — ко мне пожаловал гость. И какой!

— Я — опекун Ника, — сказал он с порога, и я не смогла его не впустить. Хотя, признаться честно, я бы в любом случае не смогла его не впустить.

Удивительно, но выглядел он ровесником своего 'опекаемого'. И был при этом ниже, тоньше и страшнее. Не в плане внешности, тут как раз придраться было не к чему, он казался практически ожившей статуей — точёные черты лица, абсолютно белые волосы и чёрные глаза, в которые, впрочем, я не решалась смотреть. Веяло от него какой-то жутью. И если Ника, даже при наличии красных. прядей, можно было принять за человека, то тут сомнений не было никаких — это быть человеком не могло.

— Надо же, какая умная девочка… — протянул гость, вероятно, заметив, что я не смотрю ему в глаза. Или это он к тому, что я дверь открыла?

— А ведь я был на тебя зол, — продолжил тем временем он. Голос тоже был страшным. Ну, точнее, он звучал как обычный, довольно приятный, мелодичный человеческий голос, но мерещилось, что он звучит во всех диапазонах сразу, включая и ультразвук и, наоборот, низкие частоты. — Аннелия подходила Нику почти идеально. Идеально… — повторил он, прохаживаясь по квартире. Словно у себя дома, да.

— Почти, — с удивлением узнала я свой голос. И мысленно съёжилась — а ну как рассердится… Что в этом случае произойдёт, я затруднялась ответить даже самой себе, но интуиция буквально вопила, что злить его нельзя. И вообще, лучше бы оказаться как можно дальше.

Он не разозлился, а расхохотался.

— Да, почти… И тут ты его умыкнула…

Да что ж такое-то? Как будто это не Ник ко мне незаконно пристыковался, а я сама на него охотилась. Угу. Лечу себе по Империи, смотрю вдруг — красавчик Ник, и думаю такая: «хороший имперец, надо брать!». Я негромко фыркнула, а мой гость опять расхохотался. Может, он малость того? Я бросила быстрый опасливый взгляд на лицо этого странного не-человека, и тут он меня и поймал — перестать смотреть в тёмные, затягивающие глаза оказалось невозможно. Мне казалось, что я попала в какую-то воронку и, безнадёжно в ней увязнув, погружаюсь всё глубже. К счастью, продлилось это буквально пару секунд, мне уже даже стало казаться, что померещилось это всё.

— Надо же, — сказал беловолосый. — Интересно…

И направился к выходу. А я поняла, что он меня прочитал. Несмотря на поставленные почти тысячелетними виренами блоки.

— Заходите ещё, — немного язвительно предложила я ему, когда он уже почти скрылся за дверью.

Он обернулся и наградил меня насмешливым взглядом. Я даже подумала — сейчас

поставит мне на вид, что квартира-то не моя, может, даже, как раз его. Но нет.

— Не обижайся, — сказал он. — У меня совершенно нет сейчас времени. Но я должен был увидеть… от кого Нику так снесло крышу.

И за эти слова я простила ему всё. Глупая, влюблённая… Счастливая.

— Увидимся, — сказал мой гость и исчез за дверью.

«Снесло крышу» — повторила я про себя и невольно заулыбалась.

А утром следующего дня под моей дверью лежал конверт. И, когда я всё же решилась его открыть, а решилась я не сразу, обнаружила там подробную информацию о Карине Вардес. И размашистую подпись, в которой угадывалась буква «А». Я даже на какое-то мгновение подумала, что это Астэр, но нет, он подписывал свои послания и букеты по-другому. Да и не в его духе было делать подобные подарки. Только если, — я похолодела, — если это не угроза… Нет, на угрозу не походило. Чтобы напугать достаточно было бы просто подробно расписать где и во сколько бывает моя девочка, здесь же было просто указано, что проживает по такому-то адресу, служит пилотом и, ура! через месяц должна прибыть в Империю для переподготовки. Зато была информация о том, как Каринка прожила четыре года, пока я отсутствовала.

Читать или не читать? Если читать, то это сродни подглядыванию в замочную скважину, не дело это — так поступать с родными людьми, захочет — сама расскажет. С другой стороны, а вдруг там что-то, что мне следует знать? Что-то важное. Вдруг я могу ей чем-то помочь?

Так и не придя к согласию с самой собой, я положила письмо в карман, и заторопилась на занятие, переключившись мыслями на опекуна Ника. Вероятно, это он — отправитель? Но как ему удалось за ночь собрать информацию? И кто он вообще такой?

Отдельно о родителях Ника мы с ним не говорили, но по другим разговорам у меня сложилось ощущение, что оба его родителя живы. Тогда почему опекун? Сплошные загадки с этим имперцем. Возвращался бы он уже поскорее… Эх.

Нападения стали чаще. Точнее, это были, скорее, не нападения, а набеги. Они появлялись, забирали и уходили. В стычки никогда не вступали, а один единственный раз, когда, казалось, успех был близок — удалось окружить и обездвижить один из кораблей, он просто самоуничтожился.

А у меня, тем временем, приближалась дата итогового экзамена. Хотя, в последнюю неделю мне стало казаться, что я не доживу. Или меня не допустят. Во-первых, мне выделили личного инструктора, хотя в отстающих я никогда не числилась. Во-вторых, этот самый инструктор требовал от меня каких-то небывалых чудес ловкости и фигур высшего пилотажа.

Сначала я просто радовалась, что смогу большему научиться. Но такого конструктивного подхода хватило ненадолго. На два дня, если точнее. На третий я взмолилась:

— Признайтесь, что я Вам сделала, что Вы меня так мучаете?

Мой инструктор только улыбнулся.

— Поверь, — сказал он. — На экзамене ты скажешь мне «спасибо».

И мы продолжили. На четвёртый день этой экстра-подготовки я впала в отчаяние. У меня перестало получаться нормально даже самое простое, я чуть не расплющила корабль о посадочную площадку, не говоря уже о попытке врезаться в соседний тренировочный борт.

— Завтра не приходи, — сказал мне инструктор, и я окончательно сникла — неужели отчислили? Но он продолжил. — Приходи послезавтра.