Сионисты против Сталина
Шрифт:
Радзинский:
«3 апреля русскую границу пересек поезд, в котором ехал Ленин и с ним три десятка русских эмигрантов-революционеров. Поезд беспрепятственно прошел через воюющую с Россией Германию. Как писал впоследствии генерал Гофман: „Пришла в голову мысль использовать этих русских, чтобы еще скорее уничтожить дух русской армии“. „Это путешествие оправдывалось с военной точки зрения“, — отметил генерал Людендорф в своих воспоминаниях».
Очень разоблачительно звучат показания генерала Гофмана о том, что однажды ему «пришла в голову мысль»! Но если «мысль» Гофмана была хоть как-то связана с «этими русскими», то Людендорф пишет о «путешествии». Видимо, Радзинский, осмысливая написанное
В действительности дело обстояло так. После победы Февральской революции в эмигрантской среде в Швейцарии возник план проезда в Россию через Германию путем обмена русских политэмигрантов на германских военнопленных. В. И. Ленин решил воспользоваться этим планом. Через секретаря Социал-демократической партии Швейцарии Ф. Платтена удалось получить пропуск на проезд через Германию. 27 марта 1917 года В. И. Ленин, Н. К. Крупская с группой эмигрантов выехали из Цюриха. На германской пограничной станции Готтмадинген им был предоставлен вагон, три двери которого были опломбированы, четвертая, задняя, была открыта. Около нее в купе находились два офицера германского командования.
30 марта поезд прибыл на побережье Балтийского моря, эмигранты пересели с поезда на шведский грузовой пароход, который переправил их в шведский город Треллеборг, а оттуда поездом они прибыли в Стокгольм. В Стокгольме В. И. Ленин пробыл один день и вечером выехал из Стокгольма. 2 апреля В. И. Ленин и его спутники переезжают на санях (финских вейках) по льду Ботнического залива от шведской границы к русской. С пограничной станции Торнео В. И. Ленин посылает телеграмму в Бюро ЦК РСДРП, в Петроград сестрам и просит их сообщить о своем приезде в редакцию «Правды». 3 апреля на станции Белоостров В. И. Ленина и его спутников встречает делегация петроградских и сестрорецких рабочих, члены ЦК. Вечером этого же дня петроградские рабочие, солдаты и матросы устраивают торжественную встречу В. И. Ленину на Финляндском вокзале.
Видимо, финские санки были выбраны для перевозки «золота кайзера» из-за их исключительной надежности. Финны знали толк в перевозках золота по льду Ботнического залива.
Радзинский:
«Впрочем, то, что напишут впоследствии немецкие генералы, уже тогда нетрудно было понять обществу. Крупская рассказывала, как опасался Ленин „злого воя шовинистов“ и даже предполагал, что дело может дойти до суда и „его повезут в Петропавловку“…».
Радзинский остроумно намекает, что Ленин опасался «воя шовинистов», который будет спровоцирован тем, «что напишут впоследствии немецкие генералы»! Ленин по умственному развитию все же отличался от Радзинского и не мог контрразведчиков назвать «шовинистами». Поэтому его опасения «воя шовинистов» были связаны с еврейской национальностью прибывших вместе с ним эмигрантов. Напомним Радзинскому, что шовинизм — это крайняя форма национализма, проповедующего ненависть, презрение к другим народам. В общем, что-то вроде ненависти Радзинского к русскому народу.
Радзинский:
Уже на финской границе Ленина встречала делегация большевиков. Кобы среди них не было. Он предпочел, чтобы ярость Ильича выплеснулась на Каменева. И все было именно так.
«Едва встречающие вошли и уселись на диван, Ленин сразу набросился на Каменева: „Что это у вас пишется в „Правде“? Мы видели несколько номеров и здорово вас ругали“… — так описал эту сцену участник делегации Федор Раскольников…»
Какая же это «ярость»? Это просто зверство какое-то и бесчеловечная жестокость! Похоже, что Ильича держали пятеро, не считая Крупской, а Каменев чудом спасся в туалете. Да-а,
Радзинский:
«3 апреля Ленин выступил перед аудиторией с „Апрельскими тезисами“. Выступление произвело впечатление взрыва: никакой поддержки Временному правительству, никаких „постольку-поскольку“. Вся власть должна принадлежать Советам».
Сделаем необходимое дополнение, поскольку наиболее важную информацию Радзинский, как обычно, утаивает.
27 марта Сталин организует и руководит Всероссийским совещанием большевиков, на котором были обсуждены вопросы политики партии. Выступив с основным докладом, Сталин обозначил свою позицию: «Поскольку Временное правительство закрепляет шаги революции — поддержка, поскольку же оно контрреволюционное — поддержка… неприемлема». На совещании развернулась острая дискуссия, в ходе которой выявились серьезные разногласия. Большинство делегатов было настроено против поддержки Временного правительства. Сталин учел критические замечания, согласился с аргументами своих оппонентов и скорректировал свою позицию, предложив в резолюции совещания записать решение об отказе в поддержке Временному правительству. (В 1924 г. Сталин счел необходимым признать ошибочность своей тогдашней позиции.)
«Апрельские тезисы» обсуждались и на заседании Русского бюро ЦК.
Р. Такер отмечает:
«Сталин вместе с Каменевым выступили против них („Апрельских тезисов“. — Л. Ж.). В протоколах ЦК зафиксированы следующие его слова: „Схема, но нет фактов, а поэтому не удовлетворяет. Нет ответов о нациях мелких“… Ряд критических замечаний высказал Калинин и др. Т. е. шло нормальное обсуждение важного вопроса. Ленин писал по этому поводу: „И тезисы и доклад мой вызвали разногласия в среде самих большевиков и самой редакции „Правды“. Более того, в связи с возникшими разногласиями было решено провести общепартийную дискуссию на страницах партийной печати, партийных собраниях“. Дискуссия длилась более трех недель, большинство членов партии поддержало предложения Ленина. Поддержал их после глубоких раздумий и Сталин».
Радзинский:
«Он (Сталин. — Л. Ж.) тотчас изменил свои взгляды. Теперь Коба-Сталин печатает в „Правде“ одну за другой статьи, где он — рабский толкователь мыслей Ленина. Хозяин вернулся…».
Радзинский не в силах понять своими театральными мозгами, что в связи с новыми обстоятельствами, фактами, безупречными аргументами коллег и товарищей не меняет свои взгляды только полный идиот с детства. Даже такое трусливо-приспособленческое существо, как Радзинский, лояльное советской власти и не замеченное в протестной деятельности, неожиданно превратилось в полного демократа-антисоветчика. Эволюция, как и деградация, не обходит стороной даже драматургов.
Ложь Радзинского о том, что Сталин «тотчас изменил взгляды», опровергает Молотов:
«У него (Сталина. — Л. Ж.) сомнения некоторые были, он не сразу присоединился к ленинским тезисам… Он с некоторой выдержкой думал, более тщательно. Ну, а мы были молодежь, попроще подходили к делу, поддерживали Ленина без всяких колебаний и твердо шли по этому пути… Что-то его беспокоило. У него были мысли по вопросу о мире, он размышлял над этим и искал ответы на вопросы… Ленина не так просто было иногда понять».
Именно сомнения и колебания Сталина свидетельствуют об его самостоятельности как политика, а не об угодливой готовности поддержать абсолютно любые идеи и мысли, высказанные даже Лениным.
«Рабский толкователь мыслей Ленина», — пишет Радзинский! Ну и привел бы примеры этого «рабского толкования». Отчего ж не привел? Все чаще архивник опускается до немотивированных и необоснованных оскорблений. Причины низости и подлости «историка», на наш взгляд, следует искать в среде, которая сформировала его нравственную сущность.